Постучи в мою дверь

— Мои слуги следуют моим приказам и стараются во всем мне угодить.

Олеся нагнулась в шуточном поклоне:

— Я живу ради того, чтобы угождать вам… господарь.

Кажется, она перегнула палку. Габор так крепко стиснул зубы, что кожа на скулах едва не трескалась — настолько четко они обозначились. Его лицо стало хищным и опасным. Олеся впервые испугалась его по-настоящему. Было в нем что-то… демоническое. Сердце царапнуло неприятное подозрение, но она постаралась отогнать его подальше.

Габор взял с кровати выцветший темный плащ. Наверное, когда-то он был очень красивым — с темно-зеленой каймой и вышивкой по подолу. Но сейчас края выглядели потрепанными, кое-где торчали короткие ниточки.

Габор окинул ее похолодевшим взглядом и приказал:

— Накинь капюшон, и не снимай, пока я не разрешу.

Олеся закрутила растрепанные волосы в пучок на макушке и закрепила парой шпилек. Послушно опустила капюшон прямо на глаза.

Габор отвернулся, в очередной раз умудрившись пройтись грубой подошвой по ее сердцу. Он нажал на один из кирпичей в кладке, и на стене отчетливо обозначился контур небольшой арки. Кирпичи внутри нее начали отъезжать в стороны, открывая небольшую темную нишу.

Олеся приоткрыла от удивления рот. Каждый сантиметр ниши был занят оружием. Оно висело на стенах, мягко светясь в темноте тайного помещения.

Габор обвязал вокруг талии пояс со множеством непонятных ремней и креплений. Помимо воли Олеся залюбовалась его скупыми точными движениями. Ни одного лишнего жеста. И это было… очень соблазнительно. Она почувствовала, как кровь приливает к щекам, и становится невыносимо жарко.

Габор снял со стены длинный меч в ножнах и прикрепил к поясу. С другой стороны повесил уже знакомую ей саблю.

За спиной закрепил кинжалы с длинными лезвиями. Больше всего Олесю поразила блестящая цепь с жутковатым крюком, напоминающим наконечник стрелы, только в несколько раз больше. Выглядело жутко и навевало мысли о пытках. Похоже, он не шутил, когда угрожал запереть ее в подземелье и приковать цепями.

Осторожно Олеся спросила:

— Мы едем на войну?

Габор повернулся к ней, закрепляя на предплечьях странные наручи. Кажется, это были футляры для толстых металлических стержней. Во что она ввязалась?

— Мы едем в лес. Зимой. Накануне Проводов Старого года. А зимний лес — это территория Крампуса. Я должен тебя защитить. С нами не будет отряда солдат.

Олесе стало страшно. Крампус, сколько бы она о нем не слышала, все еще оставался для нее мифической угрозой. Но Габор говорил о нем слишком серьезно.

— Тогда почему нам не взять с собой солдат?

— Вдвоем у нас есть шанс проскочить незаметно. Но вооруженная армия вряд ли останется незамеченной. Ты все еще можешь остаться здесь. — Он поднял бровь, то ли сомневаясь в ее смелости, то ли провоцируя на что-то.

Но Олеся и не считала себя храброй или бойкой. Она была трусихой! И соваться в жуткий лес на верную смерть… было по меньшей мере глупо.

Но ведь Габор собирался ехать. Один. А ей вдруг захотелось стать отчаянной. Ну когда еще в жизни случится такое приключение? Да и лучше быть в лесу с ним, чем остаться одной в крепости.

— Ты готова? — Он придирчиво оглядел Олесю и тоже облачился в плащ.

— Да.

— «Да, мой господарь». — Он подошел к ней вплотную, очертил пальцами линию подбородка. — Так слуги обращаются к своему хозяину.

— Как быстро меня понизили с любовницы до служанки… — Когда палец Габора скользнул по ее губам и надавил, побуждая впустить в рот, она слегка прихватила кончик зубами и тут же отпустила. — Так слуги тоже делают?

Влажным пальцем он снова провел по ее губам:

— Слуги делают все, что я прикажу. Они стремятся угодить своему хозяину.

— Наверное, им приходится несладко. Ведь их хозяин такой привередливый. — Олеся коснулась кончиком языка шершавой и чуточку солоноватой кожи.

Ладони Габора легли на ее обтянутую мягкой кожей брюк попку. Пальцы впились в упругую плоть. От этой грубоватой и такой примитивной ласки внизу живота завязался тугой болезненный узел.

— Да. — Голос Габора снова охрип. — У их хозяина особые запросы. И им нужно сильно стараться, чтобы их удовлетворить.

Олеся отступила, вырываясь из плена его рук. Наверное, Габор не ожидал, что она отойдет, поэтому легко ее отпустил.

— Что ж… Я за вас спокойна, господарь: целый штат слуг сможет удовлетворить любой из ваших капризов.

— Я вижу, ты не знаешь, зачем тебе нужен язык… — Габор убрал с ее лица выбившуюся прядку. — Придется объяснить. А потом наказать… за дерзость.

Олесю охватило невиданное прежде возбуждение. Их перепалка, наполовину шуточная, наполовину серьезная, была словно огнем, поджигающим ее тело и душу. Она уже не желала никуда ехать. И бессонной ночи как будто не было. Хотелось затеряться в этом человеке. Пропасть в нем и его ласках. В его страсти и теплоте тела. В его душе. Он сказал, что она принадлежит ей?

Но Олеся пока не чувствовала себя способной разгадать и понять таинственного господаря. Он по-прежнему был самым непонятным человеком, которого она когда-либо встречала. Загадочным. С ворохом секретов, которых хватит на сотню жизней.