Постучи в мою дверь

Тогда-то и появился Крампус. Сначала он принял его за путника, заблудившегося в лесу. Ведь у кого еще мог быть такой плащ? Темный, длинный, он странно мерцал. Вблизи лоснящаяся ткань оказалась иссиня-черными перьями. Когда Габор подкрался ближе, путник вдруг обернулся к нему. Мальчишка, каким он тогда был, испуганно отшатнулся. На путнике была жуткая деревянная маска с языком-лоскутом. С его рогов почему-то свисали нити паутины. А на пальцах, впившихся в его плечо оказались жуткие птичьи когти.

«Заблудился, юный наследник?» — так он спросил. Просипел жутким голосом, словно ему сложно было говорить. «Маленький смелый дракон… Знаешь, кто я?» Тогда он покачал головой, хоть уже и догадывался. Вот только все отчаянно ждал, когда человек скинет плащ, снимет маску и под ней окажется обычный крестьянин, которого приставили стеречь границу. «Я — хозяин всего, что ты здесь видишь.» Что напуганный ребенок мог ответить на такое заявление? Уж явно не то, что он сказал… «Нет, хозяин этих мест — мой отец. А после его смерти господарем стану я.»

Габор окончательно убедился в том, что перед ним сам Крампус, когда все его тело объял пламень. Он обжег, опалил. Габор пытался убежать, но горящая ладонь держала крепко. Окрик отца его спас. Крампус тут же отступил в тень. Пламя развеялось, обращаясь в дым. «Мы еще встретимся, будущий господарь…» — прошептал Крампус и исчез, слившись с лесной чащей.

За столько лет он почти и забыл об этом. Но сейчас память всколыхнулась, вытаскивая на свет смазанные подробности. Почему деревянная маска? И почему странный плащ из вороньих перьев? Разве Крампус имел какое-то отношение к птицам? Но ворон был изображен и на ритуальном кубке, из которого опаивали дев. И вороньи клювы в церемониальной зале. Он всегда воспринимал это, как само собой разумеющееся. Но что, если дело в чем-то другом? Почему ворон? Почему?

В голове намертво засели строчки детской песенки, и Габор их тихо нашептывал, чтобы не позволять мрачным мыслям взять верх. Олеся жива. Не может умереть. Он найдет ее и спасет, как мальчишка из сказки.

Свеча с трудом осветила зал с вороньей статуей в углу. Проклятье! Тут ведь тоже был ворон… и больше ничего. Куда? Куда демоны могли увести Олесю? А что, если ее повели не сюда? Тогда почему дверь осталась открытой?

Шорох позади оказался оглушительным. Габор резко развернулся, выбрасывая вперед руку с зажатой в ней саблей. Острие уткнулось в грудь высокого седобородого старика, который был крупнее самого Габора. В одной руке старик сжимал длинный меч, в другой — топор. И даже скудного свечного пламени хватило на то, чтобы разглядеть вышитых на вороте его алой рубахи воронов.

— Ты меня, чтоб убить позвал, что ль? — Старик хохотнул и отодвинулся.

Габор уже с трудом соображал, что происходит вокруг. Наверное, он просто уснул, и все его самые потаенные страхи слились в один бесконечный кошмар. Потеря Олеси, атака демонов, падение Дьекельни.

— Кто вы? — Он все еще не убирал саблю, хоть в памяти и вспыхнула яркими красками цветная картинка из книжки.

— Ты же сам меня звал только что… Песню спел… — Старик лукаво прищурился.

Габор вздернул брови. Все это уже превращалось в какую-то дикую галлюцинацию.

— Морозный Дед, значит?

— Значит, я. — Он стукнул своим мечом по сабле Габора. — Ты покамест оружие свое верное убери. Разговор есть.

Старик просто отнимал время, которого и так не было. Габор не доверял никому. Что могли придумать проклятые демоны, чтобы погубить крепость? Да что угодно. В их звериных разумах властвовали кровь и тьма.

— Не хочешь, значит, убирать? — Дед покачал головой. — Упрямый мальчишка. Вот потому я к тебе никогда и не приходил.

— А сейчас что изменилось?

— А сейчас ты меня позвал. Да и помощь, вижу, тебе нужна… Суженая твоя и то в меня поверила быстрее. Уж она-то никогда не сомневалась.

Все тело напряглось. Габор точно знал, что дед говорит об Олесе.

— Знаете, где Маргит?

— Знаю, что она не Маргит. И что я ее для Крампуса сюда привел.

— Не-е-ет… — То ли простонал, то ли выдохнул. Но в груди так больно стало. Это не он выпустил кишки Миклоша наружу. Это ему сейчас режут нутро. — Она моя…

Он замахнулся, собираясь разрубить проклятого старика надвое. Но тот легко скрестил меч с топором и взял его саблю в плен. Габор вытащил лезвие из ловушки металла. Во все стороны посыпались искры.

— Твоей она будет. Но сначала ее у другого Крампуса отстоять надо. — Дед вдруг надул щеки и дунул. Из его рта вырвалось морозное облако. В лицо дохнуло ледяным холодом. Таким сильным, что Габор сделал шаг назад. А вот пламя свечи даже не дрогнуло. — Остынь.

Габор стряхнул с рук ледяную изморозь и прямо посмотрел в искрящиеся синие глаза старика:

— Чего вы хотите?

— Чтобы опять наступило равновесие. — Дед тяжело вздохнул. — Послушай меня внимательно, господарь. Сейчас только от тебя зависит, как все будет.

Габор опустил саблю, пристально глядя на старика. Что ж, он готов был поверить, что перед ним Морозный Дед. Именно таким его описывала Олеся. Некто похожий был изображен в книге. Но во всем этом чувствовался какой-то подвох.