Постучи в мою дверь

Осторожно, чтобы не разбудить, Габор поцеловал Маргит в лоб:

— Отдыхай. Я скоро вернусь.

Она тихонько вздохнула, и от этого звука и нежного выражения ее лица, внутри что-то сжалось. Как будто, уходя, в спальне он оставлял нечто важное.

Ювелир с аппетитом уплетал ужин, когда Габор ворвался в кабинет.

— Господарь… Позвольте попри…

Габор нетерпеливо перебил мастера. Ему некогда было выслушивать его лесть:

— Вы привезли, что нужно?

— Конечно-конечно, господарь… Вот здесь… — Ювелир протянул пухлую папку. — Новинок совсем мало, но я постарался… Вы ведь совсем недавно уже делали заказ… я не стал привозить то, что вам не понравилось в прошлый раз…

— Помолчите.

Габор раскрыл папку и начал перебирать листы плотной бумаги с цветными эскизами украшений. Несколько колец, браслеты, колье. Все безумно вычурно, ярко и аляповато. Адрианна пришла бы в восторг. Но почему-то казалось, что Маргит не понравится ни одно из них. Ей нужно что-то особенное. Что-то, что будет сверкать, как ее глаза, когда она смотрела представление. И такого же нежного цвета, как ее румянец, когда она лежала рядом с ним, уставшая и раскрасневшаяся.

В самом конце, небрежно сложенный вдвое, лежал лист. Габор развернул рисунок. Серьги. Две крупные капли розовато-сиреневого цвета в окружении белых сверкающих бриллиантов. Должно быть они достанут ей до плеч. Габор изо всех сил пытался прогнать картину вставшую перед глазами: он берет Маргит, и серьги раскачиваются в такт их движениям. Больше на ней не будет ничего. Это единственная одежда, которую он позволит ей надеть. Он положил эскиз перед ювелиром.

— Они.

Лицо мастера пошло алыми пятнами.

— Господарь Батьяни… Они еще не готовы… Я не думаю, что успею…

— А вы постарайтесь.

— Дело в том, что камни оказались велики, и… серьги будут стоить дорого… Я… хм… думал, что возможно принцесса пожелает их приобрести и уже…

Габор навис над пронырой-ювелиром:

— Я. Хочу. Эти. Серьги. Они должны быть готовы в кратчайшие сроки.

Ювелир стремительно серел:

— Н-но… что я скажу ее высочеству?

— Это не моя забота. Сделайте ей что-нибудь другое.

— Но ее высочество пожелала…

Габору надоел этот бессмысленный спор. Он тратил драгоценное время, которое мог провести с Маргит, на старого лысого ювелира.

— Либо вы привозите их мне, либо осваиваете новое ремесло. Потому что ювелиром вам больше не быть.

Старый мастер схватился за сердце, безуспешно пытаясь сделать глоток воздуха.

Габор удовлетворенно кивнул:

— Надеюсь, мы поняли друг друга и договорились?

— К-конечно, г-господарь Батьяни… Вы мой самый ценный заказчик… я сделаю в-все так, как вы прикажете.

— Замечательно. Не заставляйте меня ждать.

Ювелир начал что-то невнятно лепетать, но Габор его уже не слушал. Оставил мастера доедать ужин, а сам отправился обратно к Маргит.

* * *

Олеся безуспешно дергала запертую дверь. Конечно же заперто. В камине ключа не оказалось. И что ей теперь делать? Сидеть тут и дожидаться, пока великому господарю опять приспичит заняться сексом? Олеся подобрала мятую сорочку и с трудом натянула на уставшее тело, а потом без сил опустилась на пол рядом с камином. Чем она думала, когда пыталась доказать свою невиновность? Пальцы на раненой руке болели и слушались с трудом. Любопытство пересилило, и Олеся осторожно разбинтовала повязку. Рана выглядела жутковато. Кто-то покрыл порез странного вида мазью. Кровь запеклась темной корочкой.

И все это из-за мужика… Ради Андрея она бы на такое не пошла. Никто вообще такого не стоил! Так почему она это сделала? Наплевав на угрозу собственной жизни. Наверное после секса мозги размякли. Что она вообще творит? Вместо того, чтобы думать, как вернуться домой, она спит с тем, от кого нужно держаться как можно дальше.

В замке повернулся ключ, и дверь резко отворилась. На пороге стоял Габор. Сосредоточенный внимательный взгляд быстро скользнул по кровати. Ей показалось, или на лице Габора мелькнула тревога? Наконец он заметил ее. Быстро преодолел разделяющее их расстояние и, обхватив горячими ладонями за талию, поднял:

— Тебе плохо? Зачем ты встала?

Габор легко поднял ее на руки и понес к кровати.

— Ух ты! Сколько заботы сразу. — Олеся не смогла удержать обиду. — Наверное нужно было сразу переспать с тобой.

В ней все бурлило. То ли гнев, то ли адреналин. А может просто глупость. Она не знала. Злилась на саму себя за то, как сладко и уютно было в его объятиях. Тепло и твердость мужского тела обволакивали. Олеся попыталась взять себя под контроль и не смогла: потерлась о твердую грудь, прижимаясь ближе.

— Нужно было. — Голос Габора послал по расслабленному телу горячие волны предвкушения. — Но ты сопротивлялась и твердила про пытки. Я все еще могу их устроить…