Постумия

Тот опустился в песочнице на четвереньки. Несмотря на весь драматизм положения, я ухмыльнулась. Прямо к ребёнку бежал карликовый пинчер. Он мёрз даже на жаре и потому был в жилетке. А потом я вспомнила Герцога Альбу и перестала улыбаться. Ведь этот милый пёс может прямо сейчас лишиться хозяина.

Я крутила головой, ругая себя за тупость и ненаходчивость. Оружия у меня нет, да и что толку? Если останусь жива, сама и сяду за стрельбу на территории детского учреждения. Это Глинникову можно людей прямо со службы на смерть волочь. И сейчас он, в любом случае, останется чистеньким.

Внезапно с той стороны, где резвились дети, прилетел внушительный камень и упал прямо мне под ноги. Мелкие целились не в меня, а в огромную серую ворону, которая недавно орала в кустах. В неё не попали, но зато едва не разбили лобовое стекло «Lifan X50». А что, если?.. Ведь с таким повреждением ни один автомобиль ехать не может. А пока бандиты другой транспорт найдут, может, менты приедут.

Два малыша топтались у бампера глинниковской машины. И я заорала на них так, чтобы все слышали.

– А ну, отойдите отсюда! Под колёса попасть хотите?..

Карапузы, конечно, дунули прочь, мелькая панамками и туфельками. Воровато оглянувшись, я, что есть силы, ударила камнем в лобовое стекло «Вольво». Неизвестно, отключили ли бандиты регистратор, но другого выхода всё равно не было. К тому же, я в гриме и в парике, что тоже очень важно. По стеклу поползли трещины, и тут же заойкала сигнализация. Хорошо, что я не стала прокалывать шины, как собиралась сначала. Там вполне мог быть наполнитель.

Естественно, на взрослую тётку никто не погрешил. Зато все видели, как мальчишки кидались камнями. И хоть они испуганно орали, что не причастны, им не поверили. Конкретного виновника, впрочем, выявить не удалось. Кругом ревели младенцы в колясках. Тонко, визгливо лаял карликовый пинчер. Старшие ребята кинулись врассыпную, чтобы не схлопотать на шее. Они ещё не понимали, что это – не самое страшное. Гораздо хуже то, что их родителей могли поставить на счётчик.

Я мигом юркнула за угол, открыла сумку, достала халат. Парик и очки, напротив, спрятала. Надо преобразиться на тот случай, если камеры меня сняли. Была блондинка, стала брюнетка. Грим сейчас уберу салфетками. Ещё и курточку надену, так вообще улёт. Пока они там свои записи просмотрят, я буду уже далеко…

Вся гоп-компания вылетела из подвала, как пробка из бутылки шампанского. Пение в соседнем доме прекратилось, и окнах появились любопытные мордахи.

– Да ребятишки камнями кидались! – наперебой кричали женщины со скамеек. – Мы им замечания делали, а они – ноль внимания. Вон, в те машины едва не попали. И в девушку тоже. Такая блондинка в топике… Ушла уже куда-то.

А я стояла рядом – в белом халате, с тёмными волосами, собранными на затылке в пучок. После Азовской эпопеи я знала, что такая причёска очень старит.

– Вот гадята! – Глинников выключил сигнализацию, осмотрел машину. – На ней теперь не поедешь. Агван, вызывай другие колёса.

Я отметила, что за краткое время слышу уже второе армянское имя. Вспомнила молодого человека, с которым сидела за столиком в «Европе». Потом – его родственника в свите Старика. Надо ещё долго разбираться, кто здесь чей агент. Только бы не выскочила из памяти идея из-за этого бедлама…

Агван вытащил свой айфон, тоже в стразах. Они так сверкали на солнце, что я не могла толком рассмотреть драгоценный гаджет. Пахло тополиными почками и морем, оглушительно чирикали воробьи.

– Помогай таким теперь! Никак не могут не пакостить. Партизаны нашлись! – кипятился Глинников.

– Да они по малости, по глупости, Илья Сергеевич! – запричитали мамы и бабушки, гуляющие с младшими детьми. Старшие ходили в этот садик и сейчас лежали в постелях.

Я будто надела не халат, а шапку-невидимку. Иван, которого всё же усадили в машину, тоже меня не узнал. Да и я не старалась попасться ему на глаза. Новые «колёса» ждали минут двадцать. И в тот момент, когда джип «Мицубиси» уже тронулся с места, во двор вкатился полицейский «Форд». Он был почти как тот, белый, только с синими номерами и в соответствующей раскраске.

От радости я чуть не пустилась в пляс. И тут же схватилась за спинку скамейки, чтобы не полететь с каблуков. Бабы, прекрасно знавшие Ваню, с милыми улыбочками наблюдали за его злоключениями. И что с того, что мирному воспитателю ЧОПовцы едва не сломали руки? Ведь Илья Сергеевич – уважаемый человек, их царь и Бог…

– Всем оставаться на местах! – Из полицейского «Форда» выпрыгнули старлей и два сержанта. Все трое были с автоматами.

У Глинникова отвисла челюсть. Два его вассала застыли по стойке «смирно».

– Стоим, командир! – хрипло сказал Илья.

Я пожалела, что его, напуганного и жалкого, сейчас не видят юноши-фанаты. Как и всякое ничтожество, Глинников не умел шутить над собой, и сразу же впадал в панику. Старлей представился по всей форме. Публика тут же собралась на новое шоу. А я смотрела на ментов, как на ангелов-хранителей. И даже не пыталась вообразить, что сейчас чувствует Иван.