Постумия

Около бочки, наполненной дождевой водой после буйных гроз, возились двое детей. Одному на вид было пять, другому – около трёх. Потом выяснилось, что это – потомство супругов Рындя. Девочка купала куклу, а мальчик пытался вымыть большой надувной мяч. Со скамейки за ними наблюдали три пожилые гражданки. Одна из них вязала, другая разбирала картошку для посадки, а третья просто загорала.

– «Тело, впёрнутое в воду, выпирает на свободу!» – весело сказал Максим, подходя к бочке и опуская в прохладную воду горячие руки. – «Сколько выперто воды, стольку впёрнуто туды!» Это, дети, закон Архимеда. Пойдёте в школу, узнаете. Потому вы и облились с ног до головы, что пока не в курсе дела. Впрочем, сейчас жарко – всё быстро высохнет.

Мелкие, конечно, ничего не поняли. Но на мордахах появились улыбки – дяденька им приглянулся.

Конечно, Ирина тут же отставила бумажный стаканчик с кофе на донышке, извинилась за свой вид и убежала одеваться. Вернулась в дымчато-сером платье типа «водопад». Наверное, держала его на выход. Секретарша откровенно демонстрировала гостю свою фигуру – неплохую, но с коротковатыми ногами. Таким женщинам просто необходимо носить каблуки.

Пока Ирина наряжалась и пудрилась, Максим любовался блеском Оки, протекающей совсем близко. Конечно, за забором моментально собралась толпа, жаждущая зрелищ. А поскольку в фонд знаменитые гости наезжали часто, аборигенам было чем развлечься.

Ирина вышла похорошевшая, легкая. Сгорая от трогательного стыда, она спросила, какое дело у Максима. И к кому конкретно он приехал – к ней или к мужу.

– Вообще-то к вам обоим, – тихо ответил гость, доставая удостоверение. – Только не волнуйтесь, пожалуйста.

Ирине не вняла его просьбе. Услышав аббревиатуру «ФСБ», она чуть не лишилась чувств. Максим понял, что перестарался. Ему пришлось представиться ещё несколько раз, прежде чем Ирина запомнила имя-отчество визитёра.

– Пойдёмте, сядем куда-нибудь на скамеечку, – предложил Максим. – Нас никто не должен видеть и слышать – во избежание сплетен.

– Да-да, пойдёмте. – У Ирины шевелились только губы, а лицо словно окаменело.

Потом выяснилось, что она сразу же вспомнила наш разговор. Тогда-то спросила, не служу ли я в полиции, а оказалось ещё круче. А она-то наговорила всякого! Вот ведь ребята работают – даже беременную женщину прислали! И притом настоящую, не с подушкой под платьем. Знали, что Ира – акушерка; и решили сыграть на этом. Она сама заговорила со мной на узкопрофессиональные темы. Было это позавчера, и вот продолжение.

– Итак, вы – Ирина Владимировна РЫндя, урождённая Скаляцкая? – с улыбкой спросил Ерухимович. Я верно «ударяю» вашу фамилию? На первый слог?

Дрожь женщины передалась даже скамейке. Они сидели под кустом белой сирени. И если Максим откровенно наслаждался ароматом, его собеседнице было не до того. Она лишь молча кивнула, неизвестно с чем соглашаясь. Максим отметил, что птицы летают низко – значит, скоро опять будет гроза.

– Да не волнуйтесь вы так! – Он сделал голос бархатным, воркующим. – Я вас не съем. Скажите, муж сейчас здесь или уехал?

– В больнице, на операции. Арсений – детский анестезиолог-реаниматолог. Сегодня сложный случай, а мальчику два годика…

– Кроме того, он – исполнительный директор вашего фонда? – мягко продолжал Максим.

– Да. Но что случилось? – На ресницах Ирины повисли слёзы. – Мы в чём-то провинились, да?

– Вы – ни в чём, – сказал гость. – По какой части трудитесь?

– По женской, в роддоме. – Ирина вновь залилась румянцем. Никак не могла забыть, в каком виде предстала перед посланцем грозного ведомства.

– Очень хорошо. Я просто хочу уточнить кое-что.

– Я понимаю, что мы – иностранцы, – облизала губы Ирина. – Даже подоходный налог платим тридцать процентов. Других обустраиваем, а сами ещё не получили разрешения на временное проживание. Но скоро получим…

– Не сомневаюсь. Я совершенно по другому вопросу приехал. Как, прижились тут? Всё нормально?

– Да, в Серпухове нам нравится. – Ирина немного отошла от стресса. – По сравнению с Луганском, городок маленький, зелёный. Наши дети в восторге, даже болеть перестали. Жизнь дороже, чем в Донбассе, но и платят больше. В Луганске муж в трёх местах числился, а здесь – в одном. Но ведь ещё и фонд берёт время. Только вот по колбасе луганской тоскуем. Продукты там натуральные были. Извините… – испуганно пролепетала она и прикрыла рот кончиками пальцев.

– Да за что же? – изумился Максим. – У каждого свой вкус. А уж украинская кухня – вообще отдельная песня. Я же всё понимаю. Бросить дом, работу, уехать в неизвестность – и не иметь проблем? Так не бывает.