Постумия

– Ну, ты, потише! – Грачёв наконец-то сорвался. – Если что и было, то поневоле. Так свой долг исполнять труднее, чем бросаться на амбразуру. Я понимаю – сейчас особенное время. Люди соревнуются в том, кто более гадко и злобно оскорбит своего оппонента. Так нынче выявляется крутизна. Я долго работаю в правоохранительных органах. И знаю, что среди бандитов тоже далеко не все трусы. Напротив, там было достаточно смелых и рисковых, готовых умереть в любую минуту. Но назвать их героями не поворачивается язык. И героиня для меня – Оксана. Какие бы виражи ни выписывала её судьба… Но не будем тратить время на пустой спор. Всё равно каждый из нас останется «при своих». Ты скажи, Микола, жалеешь хоть о чём-нибудь?

– А как же! Жалею о том, что не успел с собой покончить. А ведь обещал! Моё слово до сих пор ценилось дороже золота. Ведь Донбасс порожняк не гонит. Получается, предал друзей, хоть и неумышленно. Ребят подставил. «Бабки» не добыл, которые так нужны. Теперь мне хоть под расстрел. Так ведь мораторий, черт побери! Я не смерти, Всеволод Михалыч, я жизни боюсь. А какие были планы! И всё рухнуло. Мог ведь в Донецке остаться, мне предлагали. Так нет – захотел сам всё контролировать…

Генерал не спеша поднял трубку телефона, сказал несколько слов. Когда в кабинет вошёл Арсений Рындя, глаза у «НН» стали, как монитор – большие и квадратные.

– Ну вот, Арсений Филатович, как обещал! – Генерал смотрел на Матвиенко, словно художник – на свою лучшую картину. – Вы опасались давать показания, пока гражданин Матвиенко находится на свободе. Теперь Финансист вряд ли сможет вам навредить.

– Не давайте пустых обещаний, – скривил «НН» тонкие губы. – Я не смогу, так другие смогут. Лучше бы ты, Арсений, молчал в тряпочку. Жена у тебя, дети…

– Великойский молчал, а чего добился?! – возмущённо перебил Рындя. – Все свои сбережения, всё имущество вам отдал! А вы захотели взять и то, что Мирон себе на жизнь оставил. И мочканули его вместе с Евой, чтобы не мельтешили.

– Это и есть ваш сюрприз, господин генерал? – вежливо спросил Матвиенко. – Весьма посредственно. Я ожидал большего. С таким же успехом можно заявить, что Великойских убивал сам Арсений. Врачи это очень хорошо умеют делать. Слово против слова. А где доказательства?

– Да ты не говори «гоп» раньше времени, – предупредил Грачёв.

Он сидел, развалившись в офисном кресле, пускал дым в потолок. Дорогая сигарета качалась в его крепких зубах. В кабинете стало светлее. Дождь кончился. И выглянуло солнышко. Генерал прищурился, словно прикидывая диспозицию перед боем.

– Как говорят водилы, «на каждую трансмиссию есть своя отвёртка». И германская «кримполицай» ещё не отозвала из Интерпола свой запрос на членов вашей преступной группы. Так что не кататься тебе, Микола, в новенькой «Вольво» с подсветкой в салоне, которая сама изменяется в зависимости от температуры…

– Ничего, детям останется, – Финансист и глазом не моргнул. – Богу виднее, чем меня испытать. Надо будет сесть – сяду. Теперь мне ничего больше и не осталось. Что же касается дочки Великойских, так я про это не знаю. Детей я принципиально никогда не обижал. Вон, генерал знает.

– Разве только матерей их убивал, а так – подтверждаю. – Грачёв постучал сигаретой по малахитовой пепельнице.

– Да лучше в детдоме, чем с такой матерью! – Матвиенко сжал кулаки на коленях. – Не я, так другой Липку сделал бы. Шлюхи именно так и кончают. У неё это крупными буквами было на лбу написано.

– Ты хоть на мёртвых грязь не лей, – попросил Грачёв. – Спал же с ней, жениться собирался. Если была такая «палатка», зачем хотел её под венец вести?

– Дурак был молодой. Да и квартира в Москве манила. Сейчас бы – ни за что! Сам себе удивляюсь. Бедность людскую психику калечит.

– Если психика не в порядке с рождения, её искалечит и богатство, – возразил генерал. – Арсений Филатович, расскажите-ка про Ширака Асланяна. Для начала – кто это такой?

– Это – второй человек после Николая Николаевича был. Жил в Донецке, раньше часто ездил к нам. По сути, он и организовал фонд «Спасение»…

– А сейчас он где? – равнодушно спросил Грачёв. Финансист заиграл желваками.

– Его таллием отравили. Слишком много знал, а доверия лишился. Таллий входит в состав крысиных ядов, достать его легко. Смертельная доза для человека – 0,6 грамма. Асланян отвечал ещё и за связь с банками, которые отмывают деньги. Такой же смертью умерли ещё трое служащих кредитных учреждений. Исполняющий обязанности главы городского филиала, экономист, начальник отдела мониторинга. Я знаю об этом точно, потому что сам доставал таллий и давал консультации господину Матвиенко.

– Асланян, насколько я знаю, давно водил дружбу со «свояками»? И с Николаем Николаевичем его познакомил лично Металлург?