Постумия

Ухажёры почти сразу сбегают – таких больше. А один козёл нашёлся, из их же института – крутую подлянку заделал. Они ведь с Лёлькой даже заявление подали. Потом оказалось, что он поспорил на ящик вискаря с приятелями. Пообещал затащить Лёльку в постель, что и сделал. В доказательство снял всё на телефон. Да ещё пообещал в Сеть выложить, если Лёлька базар устроит.

Моя подруга промолчала – из гордости. Но потом два месяца лежала в нервной клинике. Хотела застрелиться от позора. А ушлёпок, на счастье, своё получил. На Лиговке подрался с кавказцами – очередную шлюху не поделили. И кто-то его ширнул. Похоронили подлеца с почестями, и газеты много писали. Убийцу до сих пор не нашли.

Я, между прочим, уже нервничала. Конечно, время ещё есть. Да и разговор за нашим столиком «пишется». Моя сумочка «Шанель» лежит рядом с прибором, но там никаких «жучков». А вот у Лёльки, в её «Гермесе», есть микрофон. Я не могу рисковать, таская с собой аппаратуру. И откровенно подслушивать тоже опасно. А так – ушла танцевать с Оноре, будто мне всё фиолетово. А «контора» пишет, пишет. Надеюсь, что Старик будет доволен.

Конечно, тот, кто обещает, становится должником. Я обязана этот долг отдать – кровь из носу. Надо как-то поторопить Печенина. Тоже, устроил производственное совещание! Другого места не нашёл. Я мужиков знаю – они за самку должны сражаться. А если сама в руки идёт, вроде, ничего и не стоит.

Как известно, умный отвечает за то, что делает. А дурак делает всё что угодно. И я сейчас головой отвечаю за операцию «Бриндер». Печенин должен оказаться в квартире на улице Профессора Попова. И, желательно, до полуночи. Геннадий Григорьевич – человек пожилой, долго ждать не может. А работа предстоит большая.

Я уже знаю, что Лёша Купоров мотал срок за незаконный промысел кальмаров близ Курильских островов. Улов он продавал японцам. Петя Филинцев впервые сел за убийство. Зря или нет, не знаю. А уже на зоне влился в шайку, грабившую нумизматов, филателистов и прочих коллекционеров старины.

Как известно, ничто так не сближает людей, как контрабанда. Купоров после отсидки опять пошёл рыбачить – только уже не капитаном, а простым матросом. Его возможности приглянулись пахану Филинцева. Человек практически ни за что не отвечал, а мог очень много. Патриот Купоров вывозил из страны награбленные ценности. Да и ввозил кое-что – из Японии и Южной Кореи.

Я применила приём, который никогда не давал сбоев. Ласково щебетала с Оноре, припоминая все известные мне французские слова. После пятого танца он спустил руку с моей талии на ягодицы, положил голову мне на плечо. Я с наслаждением вдыхала запах костюма, светло-сиреневой рубашки, галстука, похожего на звёздное небо. И уже основательно возбудилась, когда в полнейшей тишине услышала своё имя.

Печенин отвлёкся от разговоров о бизнесе и от созерцания брюнетки, сидящей по диагонали от него. Она была вылитая Ольга Куриленко, и потому вполне могла соперничать со мной. Единственный прокол – она зря покрыла ногти чёрным лаком и надела платье фасона «мор-бандо», с завязками на шее. Впрочем, не знаю, на что надеялся Печенин. Дама была не одна, а с очень респектабельным спутником.

Лёлька о чём-то шепталась с сотрудником Старика, изо всех сил изображая страсть. Хорошо, что Оноре уже забыл о ней, всецело сосредоточившись на мне.

– Марианна, поехали домой! – гаркнул Печенин так, что все обернулись.

Приём сработал безотказно. Леонид Иосифович не мог допустить, чтобы у него из-под носа увели даму – даже полусвета.

Правда, замолчали не все. Изрядно набравшийся тип, по виду похожий на тюменского нефтяника, пытался рассказать официанту, как его обокрали в Египте. Особенно мухлюют с курсами доллара и египетского фунта в Хургаде, в рыбном ресторане «Стар Фиш». Кроме того, заставили платить за чайник, якобы пропавший из номера. И за блюда, которые они с женой точно не ели.

– А как там поймёшь, если счёт на арабском? Я с бодуна и по-русски плохо читаю…

– Понятное дело, – невозмутимо отвечал официант, с потрясающей скоростью убирая одни тарелки и выставляя новые. – Они напишут хоть по-тайски, хоть по-китайски, а потом на полсчёта и нагреют. Ещё печатают баксы на ксероксе и суют в кошелёк вместо украденных.

– Ты что, Лёня, уже домой собрался? – оторопел Здислав. – Мы же не перетёрли ещё все вопросы. – А я завтра утром улетаю. В Комарово приехать не смогу. Откуда у тебя «Золотое руно» взялось? Проблем у меня с ним не будет?

Здислав говорил по-русски хорошо. Но, как и большинство поляков, часто путал ударения.

– Да не боись ты за этот орден! С ним всё чисто. Купил у вдовы одного коллекционера. Другое дело, что вывезти его будет трудно. Но я попробую…

– Если делаешь два шага вперёд, убедись, что можешь сделать два шага назад, – предупредил Колоницкий. – Я пока подумаю.