Поступь Империи. Право выбора.

-От чего же казнью? Ведь главное, чтобы граф Пилар-Гомез больше никогда не появился на землях Испании? Так какая разница умрет он или навсегда покинет ее пределы … так сказать под принудительной ссылкой в холодную и дикую страну?– с сарказмом спрашиваю первого министра.

-Не думаю, что это можно будет сделать.

-Что ж, тогда не буду вас больше задерживать, сеньор первый министр, надеюсь, что вы сможете что-нибудь сделать для молодого графа, оставшегося, на сколько мне известно единственным в своем роде.

Красноречиво глянув на Альберони, я выложил на стол, поверх исписанного мелким почерком листа пару больших камней алого и темно-зеленого цвета, на гранях которых тут же заиграли десятки солнечных лучей, пуская разноцветные «зайчики» на стены кабинета.

-Но с другой стороны, королева может повлиять на своего супруга, и сделать исключение для одного не в меру горячего юноши…

…Через три дня почти ополовиненное посольство отбыло из Мадрида, оставив в городе во главе небольшого консульства боярина Долгомирова, пятерых слуг и трех гвардейцев, купив для нужд Русского царства небольшой двухэтажный дом. Раз уж начало отношениям положено, то опускать вожжи раньше времени нельзя, первое время держать «руку на пульсе» отношений с Испанией просто необходимо.

Что же до полноценного посольства, то оно будет основано только после указа государя, однако половину казны я все же оставил Борису, налаживать связи при дворе и приобретать друзей. Политика дело дорогое, не зря Петр в первую очередь выделяет деньги на армию, флот и посольства, дипломатов то есть. Информация всегда ценилась, во все времена!

Полтора десятка человек ранним утром покинула столицу Испании, увозя вместе с собой двух испанцев: молодого графа, помилованного королем и отправленного в вечную ссылку и старого лекаря, приговоренного к смерти, а сейчас благословляющего всех святых за свое счастливое спасение.

Подготовка в обратную дорогу шла как можно незаметней, ведь кровники Алехандро, узнав о замене наказания, рвали и метали, грозясь отомстить. А, зная, что это не пустые похвальбы, то лезть лишний раз на рожон не стоило, поэтому я принял решение, что пускай не все дела удастся выполнить, но зато и шанс благополучно избежать ненужной встречи вырастает много больше, чем даже через день.

Но все же видимо удача была на нашей стороне и мы выехали поутру без происшествий, но это не значило, что и весь путь будет спокойным. Стоило спешить и еще раз спешить.

Карета и десяток верховых всадников летели, словно на крыльях приближаясь к заветному порту, с каждым днем расстояние уменьшалось, и одновременно с этим увеличивался шанс на дальнейшее спокойное путешествие: без кровников и ненужной для меня мести.

Ночуя на полянах, при свете костров, съедая прихваченные с собой запасы вяленого мяса и пирогов, а порой купленные прямо по пути в придорожных тавернах зажаренные мясные тушки, аппетитно пахнущие сквозь тройной какой-то ткани, больше похожей на мешковину, только более плотную. Порой, глядя на игры огненных духов в пламени кострища, я ловил себя на мысли, что быть может зря мы вообще так мчимся, и стоит просто ехать, останавливаясь на ночлег в гостиницах и тавернах?

Но эти мысли почти сразу же пропадали, стоило мне только вспомнить глаза семейства Кортесов, глядящих на приговоренного графа Пилар-Гомез. Что делать, здесь кровная вражда впитывается с молоком матери и избавиться от нее так же сложно, как и от следов оспы, то есть вообще нереально, навечно оставаясь с лицом изъеденным безобразными шрамами.

И все же все предосторожности были не лишними, благодаря им мы смогли добраться до Валенсии в относительной целостности и безопасности. Лишь только у предместий города нас начали догонять преследователи.

Загоняя бедных животин до обморочного состояния, мы влетели на пристань, как зачумленные спасающиеся от костра. К моему удивлению в бухте стояло всего три корабля и только один из них тихонечко качался возле причала. Приглядевшись я увидел знакомые силуэты шнявы, везшей наше посольство на полуостров. А между тем в паре верст от нас, изо всех сил настегивая уставших лошадей, неслись всадники в алых рубахах, поверх них блестели темные кирасы, в лучах заходящего солнца сверкали клинки палашей и шпаг.

-Быстрее на шняву!– мой голос дрожал, грудь вздымалась, словно волны во время шторма, конь хрипел утомленный длительной скачкой.

Слуги, получив приказ, тут же бросились к трапу, перекинутому через невысокий борт на пристань. Не спрашивая разрешения, выстроившись по цепочке, вместе с гвардейцами быстро кидали вещи из кареты на борт.

Через пару секунд после того как на палубу шнявы упал первый тюк с вещами, через борт свесился человек. Злое лицо капитана «Санта-Лучии», ошеломленно следящее за накапливающимися тюками выражало крайнюю степень непонимания. Не долго думаю я достал из кошеля небольшой изумруд, чей блеск в лучах солнца отвлек раздраженного капитана судна от погрузки наших вещей к нему на борт.