Поступь Империи

Пятнадцать лет назад никто ни о каких пансионатах и слышать не слышал. Теперь уже несколько лет как отправляли семейных работников с детьми на отдых во время законного отпуска, если нареканий.

Не на море. Нет.

Транспорт пока не позволял перевозить людей вот так массово, далеко и быстро. Поэтому строили на местах и недалеко от крупных городов. Чтобы и отдохнуть в приятных условиях, и по городу погулять праздно.

Мало их пока было. Но потихоньку все это начинало раскручиваться и разворачиваться…

* * *

В Москве тем временем шли переговоры с османами…

— Мы не можем вас принять в Союз до тех пор, пока вы не закончите войну, — устало произнес Алексей.

— Но вы же не желаете, чтобы Габсбурги нас завоевали, не так ли?

— Нет. Поэтому мы организовали многочисленные восстания у них в тылу. — спокойно ответил царевич.

— О! — вскинул руками султан. — Там такие восстания, что вернуть эти земли будет крайне сложно.

— Скорее всего, невозможно.

— Как невозможно?

— За все нужно платить. Разве не ты долго тянул с принятием нашего приглашения? Все выторговывал себе более выгодные условия. Из-за чего оказался один на один против Габсбургов и Бурбонов. И, как следствие, потерпел сокрушительное поражение.

— Я понимаю, — со скорбным лицом произнес Ахмед III. — Но… это же земли османов.

— Если бы ты не стал тянуть кота за всякие места, то никакой войны не произошло. Габсбурги с Бурбонами не рискнули бы влезать в драку со всем Союзом. Но ты — тянул. Ты торговался.

— Я понимаю, это была моя ошибка, — нехотя согласился султан, — но…

— Слушай, — влез Петр. — Мой сын пытается сказать тебе, что мы сделали все возможное, дабы остановить наступление Габсбургов и Бурбонов. И мы их остановили, выигрывая время. Тебя это не устраивает? Ты хотел бы, чтобы они вас всех по стенке размазали?

— Но вы могли вступить в войну.

— Ахмед Мехмедович, — с улыбкой произнес Алексей. — Ты серьезно?

— Вполне.

— Вступать в большую войну для защиты державы, которая пыталась усидеть сразу на двух стульях? Мы ведь знаем о твоих переговорах с Иосифом.

Султан нахмурился.

— Да, твое поражение нам невыгодно. Но начинать тяжелейшую войну, втягивая в нее наших союзников и нарушая отлаженную систему торговли ради того, кто пытался нас обмануть? Это не серьезно. Мы и так сделали тебе большое одолжение, вмешавшись ДО того, как Габсбурги с Бурбонами разгромят твою державу окончательно. Сразу, как это стало возможным.

— Одолжение? Это же в ваших интересах.

— Мы могли подождать, когда они тебя разгромят и полностью оккупируют земли. А потом поднять куда лучше подготовленные и более многочисленные восстания. Это было бы и проще, и дешевле, и справедливее.

— Но вы согласились меня принять. Зачем? — хмуро спросил султан.

— Затем, что мы всегда открыты для переговоров.

— И хотим, — добавил Петр, — чтобы твоя держава вступила в Союз.

— Разумеется, — дополнил отца Алексей, — уже на других условиях. Ведь ты не контролируешь проливы. Да и должен нам очень много. В сущности, ты сам еще жив только нашей милостью. Или ты тешишь себя надеждой на то, что Габсбурги или Бурбоны тебя пощадили?

— После того, что они устроили в городе…

— Именно, — кивнул Алексей. — Они убивали всех, кто имел хоть какое-то отношение к правящему дому. Даже женщин и детей. Просто для того, чтобы обезглавить твою державу и предупредить последующие восстания. Тебе это не напоминает то, как вел себя Мехмед Завоеватель?

— Он убивал не всех.

— Да, не всех. И в этом плане твой, без всякого сомнения, великий предок намного более гуманный и человеколюбивый правитель. Только вот для австрийцев и французов — ты и все твои подданные, в общем-то, туземцы, дикари, варвары. Люди второго сорта.

— Вы согласились принять меня, чтобы наговорить дурного?

— Это дурное мы говорим, чтобы ты осознал — ты и только ты виновен в сложившейся ситуации. И нам стоило много сил, чтобы ее выправить хоть немного. А теперь — к делу.

— Я весь внимание, — мрачно произнес Ахмед.

— В Союз мы тебя сейчас принять не может. Это нарушит его устав. Ты — воюешь. Но спешка и не нужна. Габсбургам и Бурбонам теперь не до тебя. Так что можешь не переживать.

— А если они подавят восстания в Болгарии, Венгрии и Греции?

— У них в казне дыра. Им эта война уже поперек горла. Только выйти из нее они не могут, сохранив лицо. И я бы тебе посоветовал с австрийцами замириться, а с французами — повоевать немного. Они же вывели почти все свои силы из Леванта. Что сможешь — вернешь. Там весьма небедные земли.

— А болгары?

— Забудь о европейских землях. Сейчас они для вас потеряны. В будущем всякое возможно, ныне же — нет. Да и мы сохраним линию на их поддержку.

— Зачем они вам?

— Они что гиря на ногах. Но репутация дорогого стоит. Если мы сейчас предадим тех, кто рискнул всем с нашей подачи, то в будущем кто нам поверит? Мы договорились — мы сделали…