Поступь хаоса

Я устремил взгляд на Виолу, и она смотрела на меня, и просто улыбалась, и качала головой, и вытирала воду с глаз.

Здесь.

Мы здесь  и больше нигде.

Потому што нет никакого где-то – осталось лишь здесь.

– Стало быть, этот… Аарон, – сказала спустя много времени Виола – очень тихо, и я сразу понял, почему она вспомнила его именно сейчас.

Внутри Сейчас  так безопасно, што можно говорить даже о самых жутких вещах.

– Да?

Небольшое семейство созданий провальсировало позади телеги: ма-создание подтолкнула носом вперед любопытного малыша-создание, который с интересом таращился на нас.

Виола медленно повернулась ко мне:

– Аарон был ваш святой человек?

Я кивнул:

– Единственный и неповторимый.

– А о чем он проповедовал?

– Обычные дела. Адский пламень. Вечное проклятие. Суд.

Она внимательно смотрела на меня:

– Не уверена, што они такие уж обычные, Тодд.

– Он верил, што мы живем в последние дни, – пожал плечами я. – И кто скажет, што он не прав?

Она покачала головой:

– Наш проповедник, на корабле, был не такой. Пастор Марк. Он был добрый. Дружелюбный. И у него вечно казалось, что все будет хорошо.

Я фыркнул:

– Да уж точно не Аарон. Он все время говорил: «Господь слышит» и «Ежели один падет, все падут». Словно предвидел все то, што сейчас.

– Мне он тоже это говорил. – Она обхватила себя руками.

Здесь все еще обнимало нас, текло со всех сторон. Я повернулся к ней.

– Он… он сделал тебе что-нибудь плохое? Там, на болоте?

Она снова покачала головой и тихонько вздохнула:

– Он бушевал и орал на меня. Возможно, это была проповедь… Но я убежала, а он погнался за мной и опять орал, а я плакала и просила помочь, но он не обращал внимания и продолжал проповедовать, и я видела себя у него в Шуме, когда еще даже не знала, что такое Шум. Я в жизни так не боялась… даже когда наш корабль разбился.

Мы немного посмотрели на солнце.

– Ежели один падет, все падут, – повторила она. – Што это вообще значит?

А ведь если как следует подумать, я представления не имею, што это вообще значит. Я промолчал, и мы погрузились обратно в Здесь… и дали ему унести нас еще немного дальше.

Мы здесь.

И нигде больше.

Спустя час… или неделю… или мгновение… стадо начало редеть, и мы вынырнули с другой его стороны. Мэнчи первым соскочил с телеги. Мы двигались так медленно, што он все равно бы не отстал, так што пусть его. Просто мы еще не належались в телеге.

– Это было с ума сойти, – тихо проговорила Виола; песня начала понемногу стихать. – Я совершенно забыла, как у меня ноги болят.

– Даааа, – сказал я.

– Што такое… што они были?

– Т’кие б’льшие шт’ки, – отозвался Уилф, даже не поворачиваясь к нам. – Просто штуки, да.

Мы с Виолой переглянулись. Надо же было забыть, што он вообще тут.

И сколько мы успели о себе выдать?

– У б’льших шт’к есть н’звание? – вернулась к своему вранью Виола.

– Отож, – выбравшись из стада, Уилф совсем отпустил поводья. – Стадны рогач. Или п’левая тврь. Или еще мн’гомохнач. – Он пожал спиной: – Я их шт’ки з’ву, вотффсе.

– Шт’ки, – повторила Виола.

– Штуки, – перевел я.

Уилф наконец посмотрел на нас через плечо:

– Грите, вы с Фарбранча?

– Итыть, сэр, – сказала Виола, бросив быстрый взгляд на меня.

– Вы там армию вид’ли аль как?

Мой Шум подскочил в громкости, я едва успел его прижать, но Уилф, кажется, опять ничего не заметил.

Виола посмотрела на меня, озабоченно наморщив лоб.

– Енто ж какую такую армию, Уилф? – голос у нее слегка сдал.

– Армию из проклятого города, – он продолжал править быками с таким видом, словно мы про овощи разговаривали. – Из б’лот вышла армия, берет поселения, р’стет с каждым новым. Вы т’кое видели?

– Где же ты слышал про армию Уилф?

– Бают, – сказал он. – Слухы р’зносятся вниз по реке-ть. Люди разное г’врят. Ну, знаете. Слухы. Так вы ё видели?

Я замотал Виоле головой, но она сказала:

– Ага, видели.

Уилф наградил нас еще одним взглядом:

– Велика?

– Очень велика, – серьезно сказала Виола. – Вам г’товиться надоть, Уилф. Скверные вр’мена гр’дут. Надо-ть предупредить Брокли Хиллс.

– Брокли Фоллс, – поправил он.

– Т’бе надоть их предупредить.

Он хрюкнул, и мы не сразу поняли, што это смех такой.

– Нихто Уилфа не сл’шаеть, вот што я вам скажу, – сказал он почти што себе под нос и вытянул быков поводьями.

До самого вечера мы ехали до другого края равнины. Смотрели в бинок, как стадо созданий все идет и идет вдалеке, с юга на север, не собираясь кончаться. Про армию Уилф больше ни слова не сказал. Мы с Виолой почти не разговаривали, штобы еще ненароком чего не выдать. Тем более што держать Шум чистым было ой как нелегко – всю концентрашию забирало. Мэнчи трусил пешком по дороге, обнюхивая каждый кустик и делая свои дела.

Когда солнце стояло уже совсем низко, телега наконец крякнула и остановилась.

– Брокли Фоллс, – Уилф кивнул туда, где в отдалении река спрыгивала с невысокого утеса.

Пятнадцать-двадцать домов сгрудились по берегам пруда у подножия водопада. Дорога поменьше отделялась от нашей и убегала туда.

– Тут мы сойдем, – объявила Виола, и мы соскочили с телеги и забрали свою поклажу.

– Бывайть, – Уилф оглянулся на нас с облучка.