Поступь Слейпнира: Поступь Слейпнира. Варвар для особых поручений

– Чем они тебе так не угодили? – не удержался Свейн.

– Есть причины, – моментально скривившись, ответил толстяк.

– Ладно. Дело твоё, – пожал плечами Свейн. – Так мы можем пристать?

– Сейчас парни осмотрят корабль, и пристанете, – кивнул таможенник и отправился на свой корабль.

По его команде четверо солдат перебрались на палубу драккара и принялись внимательно осматривать его, заглядывая даже под гребные банки. Вадим с интересом наблюдал за их действиями, оценивая их с профессиональной точки зрения. Тем временем купеческую барку уже трясли так, что из трюма летели рулоны ткани и слышались горестные вопли купца.

Дождавшись, когда команда таможенников покинет драккар, Свейн подал команду, и воины навалились на вёсла. Подведя корабль к пирсу, северяне ловко пришвартовались и, переглянувшись, дружно уставились на капитана.

Бросив задумчивый взгляд на горизонт, Свейн покрутил ус и объявил:

– До утра отдыхаем, а завтра, после уплаты всех пошлин, отправимся в город.

Воины молча приняли его решение, отлично понимая, что находятся не в родном фьорде, а в чужом городе. Сняв кольчугу, Вадим расстелил на банке волчью шкуру и, завернувшись в плащ, устроился спать. Старая солдатская пословица «Солдат спит, а службы идёт» была актуальна во все времена. К тому же ему не мешало привести мысли в порядок. Уставившись невидящим взглядом в вечернее небо, он вздохнул и принялся вспоминать.

Вспоминал годы, проведённые в училище. Обучение в спецшколе, куда допускали одного из тысячи. Друзей, живых и погибших, командиров, страны, где успел побывать. В общем, всё то, чем жил все свои двадцать восемь лет. Но вскоре его мысли свернули в уже привычное русло. К тому, каким образом он до такой жизни докатился.

* * *

Налунга и сама не знала, в какую сторону ей лучше направиться. Добравшись до побережья, она задумалась, что делать дальше. Больше всего ей хотелось вернуться обратно, в тот привычный и такой знакомый мир, но это было невозможно. Опальная королева отлично знала, что, едва появится во дворце, тут же будет схвачена и посажена в яму.

Окончить свою жизнь на алтаре, став жертвой Ваала, ей очень не хотелось. Взяв себя в руки, Налунга ещё раз огляделась и решила двигаться дальше, туда, куда отправились северяне. Она подумала, что, догнав их, сможет договориться о защите. Как ни крути, а это именно из-за них она вынуждена была бежать из собственного дворца.

Думать о том, что сама приказала заманить воинов в ловушку, Налунга не хотела. К тому же в глубине души, она была уверена, что лучше быть живой рабыней северян, чем мёртвой королевой, зарезанной на алтаре. О том, что догнать корабль белых варваров ей не удастся, она старалась даже не думать. Ведь сами они даже не сомневались в исходе такой гонки.

То и дело подгоняя кобылу, она останавливалась только затем, чтобы дать возможность своим телохранителям немного перекусить и оправиться. Между тем сидевшие рядом с ней служанки уже открыто флиртовали с воинами, строя им глазки и посылая многообещающие улыбки. Налунга и сама удивлялась силе и выносливости этих ребят, которые могли бежать рядом с двуколкой целый день без остановки, а потом ещё по очереди караулить их маленький бивак, предварительно разбив его. На пятые сутки этой гонки Налунга вдруг увидела, что даже эти неутомимые бойцы то и дело спотыкаются, а лица их заметно изменились.

Теперь вместо улыбок на них была только пыль и усталость. Глаза ввалились, а кожа из чёрной превратилась в серую. Сообразив, что рискует остаться без охраны, Налунга на очередной остановке внимательно оглядела воинов и, подумав, приказала им садиться в двуколку. Растерянно переглянувшись, воины дружно поклонились и молча уселись.

Тряхнув поводьями, Налунга направила лошадь по едва заметной тропе. Растерянные воины сидели молча, пытаясь переварить все нововведения. Ехать в одной повозке с королевой было величайшей честью, и никто из них до этого момента не мог себе даже представить такого.

Теперь, после стремительного бегства, многие вещи, к которым она так привыкла и считала чем-то естественными, ей приходилось пересматривать. Причём делать это ей приходилось прямо на ходу. Понимая, что больше не может придерживаться дворцового этикета, бывшая королева задвинула свою гордость подальше и попыталась принять окружающий мир таким, каков он есть.

Спустя ещё неделю путники увидели порт и золотые купола Гизы. Понимая, что самой ей в городе появляться опасно, Налунга приказала одному из воинов отправляться в порт и выяснить, там ли ещё корабль варваров. Остановившись в тени пальмовой рощицы, она приказала разбить лагерь и, устроившись на расстеленных покрывалах, принялась ждать.

Тёплый морской бриз и шелест пальмовых листьев навевали дрёму. Налунга и сама не заметила, как уснула, подложив под щёку ладошку. Пробуждение её оказалось очень неожиданным и неприятным. Из объятий сна её вырвали конский топот, грубые голоса и пронзительный боевой клич телохранителя.