Поступь Тьмы (СИ)

Сотни… нет, тысячи раз я мысленно повторяла весь процесс и неизменно страдала от чувства невосполнимой потери, но на самом деле это оказалось крайне просто и безболезненно. Отпустить.

Представить большой тяжелый камень — это моя магия. Дар Тьмы. А привязанная к нему разноцветная нить — наша с нею связь, прочная, неразрывная, так что если бросить камень в колодец, Тьма потянется следом, будет падать и падать вниз, пока не исчезнет.

И я с такой легкость зашвырнула камень в центр Источника, что сама себе удивилась.

Плохо было потом.

Когда нить словно стала стальной и прошила меня насквозь. Когда с каждым сантиметром она все утолщалась, принимая в себя новые волокна, и разрывала мое тело изнутри. Когда меня захлестнуло чернильной жижей, залило глаза и глотку, и Тьма впервые стала по-настоящему темной. Непроглядной.

Я не знала, жива ли еще и по-прежнему ли направляю силу, куда нужно, просто надеялась, что нить будет и дальше тянуться за камнем. В какой-то момент показалось, что я и сама провалилась следом, что этот мрак — и есть другой мир, и вскоре я научусь заново дышать, дышать темнотой, стану чернью, а может, я и правда там побывала.

Я не почувствовала, как выпустила свою часть плетения — ее подхватил Берг. И разумеется, не увидела, как невыносимый и прекрасный Виктор Леннарт ударил нашей общей магией по порталу. Потом он рассказал, что не знал, когда нужно бить, ведь Тьма все не рассеивалась и не рассеивалась, но вскоре мы вчетвером рухнули наземь, и у него не осталось выбора.

Источник закрылся с оглушительным грохотом, подняв в небо столп пыли.

А когда она улеглась, над измученной Отерской Пустошью впервые за долгие годы воссияло солнце.

40

— Хорошо. Допустим, очнулись вы благодаря оберегу. Почему же не попытались разбудить остальных? Вашего мастера? Военных?

— Я не знала, чем их усыпили, боялась сделать хуже.

— Усыпили? Или усыпил? По общим заявлениям Лукас Лайне действовал один.

— Верно.

— И сразу же проник под купол. Тоже один.

— Да. Он так уже делал. В своем первом патруле.

— Поверьте, это нам известно. А вот что хотелось бы узнать, так это как во Тьме оказались лично вы?

— Тьмаги решили отправить за ним небольшую группу, и я тоже пошла.

— Зачем? Простите за откровенность, тэри Валборг, но ваши способности более чем посредственные. Чем вы могли им помочь?

— Никто не знал, как повлияет на ребят Тьма, насколько их ослабит. На меня же она совсем не действовала, и во время недавней проверки в институте мне удалось управлять сразу тремя потоками, как раз Берга, Хольма и Монсона. Потому и выбрали нас четверых. Спросите мэтра…

— Спросим.

Дознаватель впервые меня перебил, не то пытаясь выбить из колеи, не то устав слушать одни и те же ответы — меня допрашивали последней, и вряд ли кто-то из парней сказал что-то иное. Не то чтобы мы репетировали, но…

— Это место вам знакомо? — Второй дознаватель, такой же невзрачный и лишенный индивидуальности, как первый, выложил передо мной фото открытого люка бункера.

Снимали при солнечном свете, потому мне даже не пришлось изображать растерянность и неуверенность, настолько все выглядело… другим. Оказывается, узоры на крышке-панцире весьма красивые, а вокруг каким-то чудом проклюнулись из освобожденной земли мелкие голубые цветочки. Когда успели? Всего десять дней прошло…

— Похоже… точно не могу сказать, но мы там были. Кажется. Когда вошли под купол и… это рядом с границей.

Дед бы гордился моей изворотливостью.

— От границы до этого люка шестьдесят километров, — просветил первый дознаватель, в безликом голосе даже сарказм прорезался.

А я моргнула, действительно удивленная. Никогда не думала, что бункер так далеко. Оставалось только пожать плечами:

— Во Тьме было странно.

— Ясно. Вы спускались вниз?

— Нет.

— Видели, чем занимался Лайне?

— Нет. Было ветрено, пыль кружила вихрями, я вообще мало что видела.

— Но с чернью справиться смогли, — заметил второй дознаватель.

— Меня схватили, парни помогли отбиться. Наверное. Потому что очнулась я уже в лагере.

Вот так. Я была абсолютно бесполезна в этом походе. Раненая чернью, валялась в отключке, пока героический Лукас Лайне проводил некий неизвестный ритуал для изгнания Тьмы из нашего мира. Ритуал, стоивший ему силы и разума.

Да, формально Лайне выжил, но взгляд его утратил осмысленность, и ни единого слова он с тех пор не произнес. Другим тьмагам повезло больше: кто-то лишился силы, кто-то сохранил большую ее часть, но никто не свихнулся.

Полагаю, все дело в привязанности к собственной магии. Нашедшие гармонию остались при своем. Побрезговавшие — утратили многое. А Лайне, вцепившийся в дар как голодающий в кусок мяса, поставивший его во главе всего, просто не оставил Тьме выбора. Она не смогла их разделить и утащила с собой и силу, и разум.