Поступай с другими так

— Еще зеленый пояс против опустынивания на Экваторе завис… Академики всё красиво нарисовали, совместный проект с эльфами…

— О, да-а-а-а, то, что нужно. Выделите средства из резервного фонда, пусть приступают. Джипси, с тебя — нагрузить людей с грустными лицами — нам нужны будут предприятия легкой промышленности: одежда, посуда, мебель, консервы — сам понимаешь… Хочешь — распаковывай самосбор, если не хватит — организуй своих архаровцев на Дюплесси, давно пора вычистить там всё до конца.

— Гай, ла-вейцы народ неприхотливый. «Имеющим право» было насрать, как живут люди. Там даже до уровня Гронингена далеко… Дашь им оплачиваемую работу, перспективу получения собственного жилья и земельного участка — они тебя в ноги целовать будут…

— Поня-а-атно… Давай, тряхни гвардейцев — нужны инструктора. Ну, территориалов толковых подтяни тоже. Научим мигрантов родину любить! Объявляй набор в силы территориальной обороны сразу, без курсов — формой и пайкой рекрутов обеспечим! Нам целователи ног не нужны, нам нужны яррцы — лучшие люди в мире, а?

— Это всё бодро и героически, молодой человек, но таки адаптация… — вставил ложку дегтя искин.

Джипси встрепенулся:

— А я не сказал? Они там генетики, как выяснилось, с большим запасом прочности. Исследования еще проводят, волшебных пилюлей Зборовски обещал выделить достаточно — для первых двухсот тысяч. Но и без пилюлей — на Ярре им грозит разве что зверский аппетит, переутомление и мигрени. Крепкий народец, не гэлы, конечно, но…

— Ну, значит, рабочий день будет шесть часов вместо восьми, с Рованионом заключим контракты на поставки пары сотен контейнеровозов с их замечательными протеиновыми брикетами, и будем периодически переселенцев жалеть и гладить по головке, какие проблемы? А потом пилюли заработают…

В конференц-зале заверешал тревожный триммер и на большом экране появилась встопорщенная борода Ллевелина Подорожника:

— Мой король! Я прошу вас, я умоляю! Нет — я требую!.. — он был в явном эмоциональном возбуждении, этот великий старик. — Люди сами, по своей воле бегут из царства тьмы, к нам, на Ярр — и мой долг как первосвященника быть рядом с ними! Я должен их наставлять и оберегать! И многие тысячи горожан Элая готовы поучаствовать в благом деле, в священной миссии — позаботиться об алчущих и жаждущих правды! Разрешите, о, разрешите!

— Ллевелин, будь добр, объясни толком. Пункт за пунктом. И если что — я разрешаю тебе все, что поможет беженцам с Ла-Вея приспособиться к жизни на Ярре и принять монархию… И Господа, конечно. Принять всем сердцем. Мне нужны эти люди, и чем больше их будет считать систему Суатоллы своим домом — тем лучше.

Ллевелин Подорожник вытер выступившие слезы уголком зеленого плаща:

— Мы организуем волонтерскую миссию на Экваторе. С каждой партией ла-вейских беженцев будут представители Церкви, добровольцы. Мы станем помогать им добрым словом, врачеванием, продуктами питания… Мы готовы также широко открыть двери катехизаторских курсов для всех, кто захочет нести Божье слово своим соплеменикам… А для тех, кто желает обманом проникнуть на благословенный Ярр и таит Тьму в сердце… — старый эсток продемонстрировал эфес короткого меча, с которым не расставался даже на проповедях, аккуратно скрывая его в складках священнических одеяний.

— И что, много волонтеров?

— Пока — восемнадцать тысяч, не считая священников, но, смею надеяться будет больше… — потупился Ллевелин.

— Послушайте! — Джипси воздел руки к потолку и фенечки и браслеты мелодично зазвенели на его запястьях. — Да вот она, вот она — Божья помощь, а? Вы спасли нас, святой отец!

— И совсем не святой, и уж точно не отец тебе! Был бы я твоим папашей — ты б это барахло на руках и в ушах не носил, — польщено забормотал старик, но было видно, что ему чертовски… то есть, по-Божески приятно!

А Гай думал, что самый лучший способ пережить большой гембель — это переложить его с больной головы на здоровую.

* * *

— Как там этот парень? Сью? — Эбигайль обняла мужа и положила голову ему на плечо. — Не отошел?

Монарх грустно вздохнул — Виньярд уже две недели находился в весьма странном состоянии. Послушно проходил все обследования, глотал таблетки и разрешад медикам делать инъекции, но абсолютно не желал покидать одиночной палаты в реабилитационном центра, категорически отказывался ложиться в медкапсулу и принимать кого-то из знакомых. Он мог бездумно пялиться в проектор, часами просматривая ролики, например, о мурмурации птиц, или движении астероидных полей Ярра. Или сидеть на подоконнике под открытой форточкой и просто дышать — вдох на четыре счета, выдох — на восемь.

Правда, Гаю его согласие было не нужно. Кормаку удавалось порой привести парня в относительно вменяемое состояние, и тот выдавал интересные мысли: