Поступай с другими так

— И? — снова попробовал влезть Виньярд, но был бесцеремонно поднят со стула, и ловкие девичьи руки принялись раздевать его.

— И сейчас ты пойдешь в душ, фу, весь в земле и пахнет от тебя как будто ты неделю не мылся… Что? Трое суток? Серьезно? Немедленно, немедленно в душ! И он говорит — жениться нужно прямо сейчас, как раз окошко между свадьбой Лестада Монтаньяра на этой как его… — она пощелкала пальцами. — Ну, наша, с Ярра… Ай, не важно! И принцессы Кейнэ Аркуэнэ — с Иштваном. Они через полгода женятся, Лестад с этой… Ну-у-у-у, которая задницей перед тобой крутила — на этих выходных. И мы типа — как раз между ними, через три месяца. Охваты поднимутся, просмотры — просто фантастика! Давай-давай, и трусы снимай, чего я там… Гм! А я тебе спинку потру. Так вот — а я ему сказала, что я не хочу по расчету! Я по любви хочу! А любовь у меня… Сью, не смотри на меня так, обычная майка! Виньярд, убери руки, тут мокро и вообще… Виньярд! Ты знаешь, почему я замуж на него не вышла?

— Ага… — у Сью образовалось гораздо более увлекательное занятие, чем рассуждать о Туропе Кассовице. — Потому что он не принес тебе пионы…

— Какие пионы? Ты придурок, Виньярд! За что я тебя только… М-м-м-м…

* * *

Ванна тут была шикарная, просто огромная. Вода голубого цвета, пышная ароматная пена, пузырьки, поднимающиеся со дна, мягкий полумрак, климат-контроль…

— Тут поместятся четыре таких Алисы как ты, — сказал Сью, с плеском вытягивая ноги.

— А тебе меня одной мало? — Кавальери, взявшись за бортик, изогнулась и заглянула ему в глаза.

— Мне тебя редко, — потянулся к ней Виньярд.

— Редко? А чего тогда ты…

— Я? Ты же сама! Вот я и… — вдруг он подумал, что меньшее, чего ему хочется, это устраивать сейчас совершенно дебильные разборки. Поэтому он спросил: — А если бы Кассовиц предложил настоящий, а не фиктивный брак? Ну, там в любви признался, попросил руку и сердце, стоя на одном колене… Пионы бы принес! Ты бы согласилась? Такой видный, солидный мужчина, с такой гладенькой башкой…

— Ну какие пионы, Сью…

— А-а-а! Я так и знал! Всё дело в пионах, а башка-то его тебе очень даже по душе! Завтра же, завтра иду в барбер шоп, постригусь налысо ради большой любви!

— Балбес! Нравится мне твоя шевелюра! — она скрутила на его голове из двух пучков волос рожки, как у чертика, хихикнула, и растрепала их снова. — Погоди — ради чего, говоришь?

— Пионы, говорю. Нормальные такие, розовенькие, упругие! — мечтательно закатил глаза он.

— Ты сейчас о чём? — подозрительно поглядела на парня Алиса.

— О пионах, ясное дело…

— Руки, Виньярд! Что — опять? Никаких больше пионов, слышишь? — это было как раз такое «нет» которое очень даже «да», и Сью это прекрасно расслышал.

— Ну не-е-ет, пионы это такое дело — их по два цветочка никак нельзя… — и он притянул девушку к себе.

А Туроп, Воля, уникальная коллекция артефактов, Новый Привоз, Терра и Великая Миссия вполне могли подождать — по крайней мере до завтра.

Глава 23 В которой они решаются на настоящую авантюру

Использовать «Эрнест» было невозможно — системам требовалась калибровка и подгонка после нескольких гиперпрыжков, на которые передатчик не был рассчитан. Лететь на Волю пассажирским лайнером? Они туда не ходили. Сью многое разузнал об этой таинственной планете, и всё больше сомневался в своей способности провернуть дело с золотым диском чисто.

С незапамятных времен около десятка миров Сектора Рашен избрали эту студеную планету местом ссылки для преступников или просто неугодных граждан. Это происходило во время Второй Волны, когда развитые сообщества, вышедшие в космос, с использованием гипердвигателей, заново открывали одичавшие колонии на мирах земного типа. У Сектора Рашен была своя история, не менее запутанная и темная, чем первые страницы летописи Конфедерации — но так или иначе, Воля стала притчей во языцех. Последние сотню лет здесь установилось подобие порядка, основанное на балансе интересов местных кланов, которые образовались из преступных сообществ. Более того, Воля числилась парламентской республикой!

Иметь ширму в виде представительского органа, в котором заседали по большей части вышедшие на покой лидеры бандитских группировок и их приближенные, было очень удобно: респектабельным планетам куда как приемлемо заключать договоры об экспорте-импорте продукции и доставке очередных партий «трудовых мигрантов» на поверхность Воли именно с демократическими и всенародно избранными властями. Да-да, практика депортации неугодных еще существовала, и единственным известным политиком (если его можно назвать политиком) в Секторе, которые решительным образом осуждал и пресекал ее, был Кесарев.

Виньярд даже связался по этому поводу со Зборовски и попросил разъяснений. Зборовски записал видеосообщение в котором расхаживал по комнате в розовом халате с бокалом спиртного в руке, чесал бороду и размышлял об информационном обществе: