Читаем Постыдное удовольствие полностью

В этом отношении позиция авторов мультсериала прослеживается очень хорошо. Власть как таковая, с их точки зрения, порочна в своем основании, но если уж и терпеть лидера, то того, который действует согласно принципу невмешательства в политическую автономию города. Олигархический и коррумпированный режим правления оказывается лучше тиранического, ибо последний будет посягать на свободу и самостоятельность граждан. Так, консерватор Боб не скрывает своих намерений подавить волю граждан. Это очень хорошо выражено в его красноречивом выпаде: «Только я могу устроить такой гениальный подлог голосования, и вот записи как доказательства. Посмотрите. Каждый из них – измышления Макиавелли! <… > Но почему? Потому что я нужен Спрингфилду! Хотя вы нехотя и голосуете за демократов, в душе вы страдаете по несгибаемому республиканцу, который снизит налоги, прижмет преступность и будет править вами!». Определенно, что, с одной стороны, в этом эпизоде противопоставляются два классических политических режима – олигархия и тирания[275]; с другой стороны, мы можем подумать, что симпатии авторов мультфильма лежат на стороне демократов, так как партии высмеиваются неодинаково. Это так и не так одновременно. Всегда следует помнить, что сериал одинаково критикует и левых, и правых. Вот почему если в данном случае больше повезло демократам, то, следовательно, в другом – повезет республиканцам. Например, вот один из самых тяжелых камней, полетевших в огород демократов. Когда дед Эйб Симпсон, отец Гомера, забирает выплаты, которые на самом деле предназначены для его внуков, Барт интересуется: «А ты не удивлялся, когда получал чеки абсолютно ни за что?». Дед отвечает: «Я думал, дело в том, что демократы снова пришли к власти». «Дед, а зачем тебе деньги?». «Они мне не нужны, но пусть только попробуют не заплатить!» (4; 78). Вот из-за этого двойственного характера едкой сатиры и на демократов, и на республиканцев мы должны думать, что идеология Симпсонов скорее беспристрастна, чем ангажирована.

Предметом острых шуток в «Симпсонах» может стать что угодно. Однажды они даже высмеяли собственный патриотизм. На уже упоминаемом конкурсе политических эссе один из участников – отъявленный хулиган Нельсон – пламенно декларирует: «Сожги флаг, если тебе это надо! Но прежде тебе придется сжечь еще пару вещей. Тебе придется сжечь свою рубашку и штаны, свой телевизор и машину! И конечно, свой дом, потому что эти вещи не могут существовать без шести белых полосок, семи красных полосок и хреновой тучи звезд!» (3; 37). Это очень забавно, ведь оратор даже не удосужился посчитать, сколько звезд на американском флаге и что они, собственно, собой символизируют. Кроме того, не вполне ясно, почему кто-то должен сжечь свой дом перед тем, как сжечь флаг. В данном случае, конечно, высмеивается одна из самых глупых поправок к Конституции США, согласно которой непозволительно сжигать американские флаги.

Кое-что следует сказать и о том, какой предстает в сериале Россия. (Сразу надо заметить, что не в лучшем виде.) Авторы шоу с большим удовольствием издеваются не только над американскими президентами, но и над русскими. Например, в баре у лучшего друга Гомера Мо есть такой аппарат, благодаря которому можно определить степень трезвости. На нем отмечены следующие вехи: «1) трезвый; 2) под мухой; 3) в сосиску; 4) Борис Ельцин» (8; 163). Заметим, что это одна из самых невинных шуток. Тот же порок русских высмеивается и в другой серии. Когда в Спрингфилде собрались проводить олимпиаду, Барт решил устроить комедийное шоу. Он высказал мнение о каждом национальном представителе олимпийских игр. Когда он подошел к русскому, сидевшему в шубе и каракулевой шапке, то спросил:

Барт: А вы русский?

Русский радостно: Да!

Барт: Уже напился?

Русский со стыдом: Да…

В другой раз Гомер обнажил собственный фундаментальный порок, присущий каждому американцу. Когда он увидел, как кто-то по телевидению критикует США, то с патриотическим пафосом крикнул: «Эй, не нравится в Америке – езжай в Россию!». Эта фраза очень характерна, ведь Гомер является выразителем обывательского сознания. Эта реплика обидна еще и потому, что Симпсон не нашел ничего хуже России. Ведь мог же он предложить и Непал? Вместе с тем создатели телешоу демонстрируют какой-то потенциальный и бессознательный страх перед Россией. В одной из серий на заседании ООН представитель РФ обращается к аудитории.

Русский: Вот что думает по этому поводу Советский Союз…

Председатель: Но ведь вы развалились?!

Русский: Это вы так думаете…

Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги

Александр Абдулов. Необыкновенное чудо
Александр Абдулов. Необыкновенное чудо

Александр Абдулов – романтик, красавец, любимец миллионов женщин. Его трогательные роли в мелодрамах будоражили сердца. По нему вздыхали поклонницы, им любовались, как шедевром природы. Он остался в памяти благодарных зрителей как чуткий, нежный, влюбчивый юноша, способный, между тем к сильным и смелым поступкам.Его первая жена – первая советская красавица, нежная и милая «Констанция», Ирина Алферова. Звездная пара была едва ли не эталоном человеческой красоты и гармонии. А между тем Абдулов с блеском сыграл и множество драматических ролей, и за кулисами жизнь его была насыщена горькими драмами, разлуками и изменами. Он вынес все и до последнего дня остался верен своему имиджу, остался неподражаемо красивым, овеянным ореолом светлой и немного наивной романтики…

Сергей Александрович Соловьёв

Публицистика / Кино / Театр / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары
Культовое кино
Культовое кино

НОВАЯ КНИГА знаменитого кинокритика и историка кино, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», удостоенного всех возможных и невозможных наград в области журналистики, посвящена культовым фильмам мирового кинематографа. Почти все эти фильмы не имели особого успеха в прокате, однако стали знаковыми, а их почитание зачастую можно сравнить лишь с религиозным культом. «Казанова» Федерико Феллини, «Малхолланд-драйв» Дэвида Линча, «Дневная красавица» Луиса Бунюэля, величайший фильм Альфреда Хичкока «Головокружение», «Американская ночь» Франсуа Трюффо, «Господин Аркадин» Орсона Уэлсса, великая «Космическая одиссея» Стэнли Кубрика и его «Широко закрытые глаза», «Седьмая печать» Ингмара Бергмана, «Бегущий по лезвию бритвы» Ридли Скотта, «Фотоувеличение» Микеланджело Антониони – эти и многие другие культовые фильмы читатель заново (а может быть, и впервые) откроет для себя на страницах этой книги.

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее
Фрагменты
Фрагменты

Имя М. Козакова стало известно широкому зрителю в 1956 году, когда он, совсем еще молодым, удачно дебютировал в фильме «Убийство на улице Данте». Потом актер работал в Московском театре имени Вл. Маяковского, где создал свою интересную интерпретацию образа Гамлета в одноименной трагедии Шекспира. Как актер театра-студии «Современник» он запомнился зрителям в спектаклях «Двое на качелях» и «Обыкновенная история». На сцене Драматического театра на Малой Бронной с большим успехом играл в спектаклях «Дон Жуан» и «Женитьба». Одновременно актер много работал на телевидении, читал с эстрады произведения А. Пушкина, М. Лермонтова, Ф. Тютчева и других.Автор рисует портреты известных режиссеров и актеров, с которыми ему довелось работать на сценах театров, на съемочных площадках, — это M. Ромм, H. Охлопков, О. Ефремов, П. Луспекаев, О. Даль и другие.

Александр Варго , Анатолий Александрийский , Дэн Уэллс , Михаил Михайлович Козаков , (Харденберг Фридрих) Новалис

Фантастика / Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Проза / Прочее / Религия / Эзотерика / Документальное