Посвященные в любовь... (СИ)

— Так и быть: раскаяние принимается. Я была в детской. Зашла посмотреть, присела на диванчик и заснула. Я очень прошу тебя, Ваня, прекращай линчевать себя. Ты делаешь мне больно.

Я пошла готовить завтрак. А ты поспи немного.

Затем присела на край кровати и сказала: «Я люблю тебя, мой родной. И хочу, чтобы ты был сильным в любых ситуациях, невзирая ни на что». И крепко поцеловала мужа.

* * *

Днем приехал Андрей Михайловский, тот самый врач, который вызвал вертолет, чтобы переправить Ивана в клинику. Молодой врач 35 лет, кандидат медицинских наук, внук легендарного ортопеда Григория Михайловского, спасшего во время войны переломанные ноги известного военачальника. Именно дед, а не отец, оказал сильнейшее влияние на выбор профессии внуком. Хотя отец Андрея был замечательным гинекологом.

Навстречу Михайловскому выбежали очаровательные близнецы и по-взрослому поздоровались.

— Вы же доктор? Как… как Айболит? Вы же вылечите нашего папу? — серьезно спросил один из близнецов.

— Ты что, плохо слушал маму, когда она читала? — толкнул брата в бок второй. Айболит лечил зверей, а не людей.

— Раз лечил зверей, значит, мог лечить и людей, — уверенно поставил точку первый.

Андрей рассмеялся. Мальчишки ему очень понравились. А потом выяснилось, что у братьев есть еще младшая сестренка. Бог мой, трое детей.

— Нет, — сказал он тогда себе, — ты обязан поставить парня на ноги!

А когда увидел Машу, понял: расшибется в лепешку, но поднимет Ивана.

Он сам осмотрел Ивана. Прощупал весь позвоночник, удивился тейпированию, которое предложил Костров. Внимательно рассмотрел на снимках перелом голени и ребра.

— Это хорошо, что у вас такой мощный массажный комплекс. Мы подключим его где-то через неделю.

— Андрей, значит, вы согласны работать с Ваней? — спросила Маша.

— Да. Но вы должны понимать, что будет трудно, тяжело…

Если сколько-нибудь можешь веровать, всё возможно верующему…

Знаете, в Евангелие от Марка я недавно набрел на потрясающие слова: «… если сколько-нибудь можешь веровать, всё возможно верующему».

— Вы улыбаетесь. Я, наверное, сказал что-то не так?

— Нет, нет, Андрей. Мы с Машей хорошо знакомы с этими словами. Моя бабушка, в прошлом атеистка, однажды удивила меня этой фразой из Евангелия. Я тогда рассмеялся, но не над словами Христа, а над тем, что атеистка стала верующей. А потом подумал: «Почему бы нет? Бабли, я так ее называл, просто пересмотрела свои взгляды». Недавно вот Маша мне напомнила эти слова. А улыбка просто ассоциируется с моей бабулей. Она была светлым человеком.

— Это улыбка одобрения, — добавила Маша.

— Спасибо, воробушек, — поддержал Иван жену. Ты, как всегда права.

И вот это «спасибо, воробушек» потрясло Андрея Михайловского своим теплом и искренностью. Никогда у них с бывшей женой не было таких отношений.

Он улыбнулся Маше в ответ. Извинился. И объяснил, что должен продолжить беседу с Иваном наедине.

Сначала Иван удивлялся вопросам Андрея. А потом понял, что задает вопросы он не из праздного любопытства. Стало понятно, что человек готовился к встрече. Заранее подготовил опросник, в котором отмечал плюсами и минусами те или иные ответы. А иногда вписывал в свою тетрадь новые, возникающие по ходу беседы.

Узнав, что родители Ивана трагически погибли, когда ему было 10 лет, и его воспитывали дед и бабушка, он добавил несколько вопросов, один из которых удивил Ивана.

Андрей попросил его рассказать о своих страхах: детских и взрослых.

— Детские страхи? — удивился он. Но, взглянув на врача, решил поделиться.

— Я помню, что в детстве очень часто и как-то всегда тяжело, с осложнениями, болел. Боялся заболеть и умереть. А когда погибли родители, не мог спать по ночам. Боялся, что придут за мной. У меня в мансарде была отдельная комната. Никто меня не беспокоил, и мне это нравилось. Но вот после гибели родителей меня в первую же ночь словно ветром сдуло. Я слетел на второй этаж и занял комнату поближе к спальне деда и бабули.

Сейчас… Сейчас тоже есть страхи потерять Машу, детей. Особенно сейчас в моем положении.

— Иван, можно с тобой перейти на «ты»?

— Без проблем.

— Сколько лет вы женаты?

— Четыре года.

— Изменилось ли что-нибудь в ваших отношениях? В том числе интимных.

— Конечно, изменилось. Мы стали еще ближе. Родились наши малыши. В доме счастья прибавилось. Что касается секса, он с первого дня у нас великолепен. Я был первым у Маши, и останусь единственным. Это я точно знаю. У нас не было свиданий. Мы дважды встретились случайно, но я сразу понял, что только Маша станет моей женой. Мы оказались и в любви идеально совместимы.

— Часто ли бывают ссоры между вами?

— Не поверишь, мы ни разу не ссорились. Маша моя жизнь, мой воздух, мое счастье. Буду честен, сейчас мне трудно принимать то, что Маша вынуждена брать на себя в сексе всю инициативу.

— Не понял. То, что она предлагает, тебе неприятно?