Посвященные в любовь... (СИ)

— Ванечка, я сейчас установлю складной столик-поднос, и ты сможешь поесть. Тебе разрешили несколько раз в день поднимать спинку кровати, чтобы можно было менять положение тела. Держи пульт. Только резко не поднимай.

— Маш, садись поближе и поешь со мной, — попросил Иван. Я тебе кашу положил. Ты сутки не ела.

— Я сейчас, Ваня, только позвоню Евгении Захаровне, узнаю, как дети.

— Скажи ей, чтобы на улицу не выходили.

— Да, да, Ванечка, скажу. Попрошу, чтобы собрала детские вещи. Мы сегодня перевезем детей к Римасу Александровичу. Так нам с тобой будет спокойнее. И гулять там можно во дворе. И Нил Аркадьевич сможет по вечерам с ними встречаться.

С вкусной кашей от шеф-повара она быстро расправилась. Налила ароматного чая Ване и себе, предложила Нилу Аркадьевичу. Разрезала теплый пирог с сыром, съела кусочек и почувствовала прилив сил.

— Ваня, мне уже пора. Завтра утром привезу завтрак и потом обед. Держись, внук! Все будет хорошо!

— Нил Аркадьевич, я сегодня уточню у врача, что можно есть Ване, и вечером вам перезвоню.

Маша быстро убрала столик с кровати, открыла окна и проветрила палату.

* * *

Начался обход. Собственно говоря, обходом это назвать было трудно. Это все-таки частная клиника, а не больница. На данный момент Иван находился под особым контролем кардиолога, невролога и ортопеда.

Сегодня невролога Бориса Михайловича Винокура (по прозвищу БМВ) интересовала работа глазодвигательных мышц. Все основные исследования (КТ, МРТ, УЗИ, проверка глубокой и поверхностной чувствительности, тонус мышц и т. д.) были проведены сразу, как только Иван поступил в клинику. Сейчас, когда он вышел из комы, необходимо было исследовать работу глазных мышц. Здесь никаких отклонений не было выявлено. И Маша с облегчением вздохнула.

Затем врач попросил его повторить громко и ясно небольшую фразу. Результатом тоже остался удовлетворен.

Кардиолог Леонид Зиновьевич в течение ночи постоянно наведывался к Ивану. А когда приехала Маша, успокаивал ее и просил не отчаиваться.

Леонид Зиновьевич снял кардиограмму и увидел положительную динамику, чем и порадовал Ивана с Машей.

Взглянув на мужа после ухода Леонида Зиновьевича, Маша чуть не расплакалась: опять отрешенное лицо ушедшего в себя человека.

Зачем он занимается самоедством и грызет себя, — думала она. Разве можно повернуть время вспять? Нет. Значит, надо принять то, что случилось, и идти вперед.

— Маш, это моя сумка-планшет там лежит?

— Да. Ее передал тот врач, который вызвал вертолет и позвонил в клинику.

— Там должны быть мои документы и деньги. Нам с Сашкой заплатили налом за аудит предприятия. Открой, пожалуйста, сумку.

— Ванечка, здесь паспорт и деньги в конверте. Солидная сумма. Знаешь, Федор Андреевич сказал, что обязательно нужно приобрести электроколяску.

— Для инвалидов? Зачем? Он же сам сказал, что вытянет меня. А теперь, значит, на попятный двор отбрасывает?

— Ваня, что такое ты сейчас говоришь? Ты же слышал сам и понимать должен: восстановление — это процесс не одного дня. А коляска необходима, чтобы не нагружать ногу с переломом. Ты же не будешь целыми днями лежать. Значит, временное средство передвижения необходимо. К тому же в кресле удобно будет мыть тебя под душем.

Я понимаю, мой родной, тебе сейчас трудно принять то, что произошло. Но оно уже произошло. И мы не в состоянии вернуться на ту страницу событий и переписать ее заново. Но я рядом с тобой, мой единственный и любимый мужчина. И вместе мы все преодолеем, выстоим, справимся. Моих сил и моей любви хватит, поверь мне. Не помню, где я вычитала, наверное, в Библии потрясающее мудрое изречение: «… если сколько-нибудь можешь веровать, всё возможно верующему».

— Повтори еще раз, что ты сейчас сказала.

И Маша повторила.

— Эти слова почти пять лет назад мне говорила Бабли, когда фантомом появилась передо мной.

— Так это же правильно, Ванечка. Вера в себя, в то, что все получится, очень важна. Я понимаю: одно дело говорить, а другое — делать. Но ты должен это сделать ради меня, ради наших детей. И я очень верю в тебя и твою силу.

В дверь постучали, и послышался голос одного из охранников: «Без пропуска никого в палату не пущу!» И Маша быстро подошла к двери.

— Федор Андреевич, не волнуйтесь, пожалуйста. В свете последних событий принято решение выставить круглосуточную охрану и без специального пропуска никого не впускать.

— Господи помилуй! Что за страсти, Машенька?

— Не обращайте внимания, Федор Андреевич.

— Ну-с, Иван Тимурович Горский, готовы к битве? Не вижу горящих глаз. Подкиньте-ка, дружочек, позитивчику! Я помню вашего Мику в 10 лет. Вот у кого глаза горели. Выл, стиснув зубы от боли, но не отступал. А у него случай был абсолютно безнадежный. Слышали когда-нибудь такое выражение: «Величайшая победа — победа над самим собой».

— Да. Это сказал Марк Туллий Цицерон, древнеримский философ, — безучастно ответил Иван.