Посвисти для нас

— Но… — Курихара остановился. Узкие глазки на его пухлом лице моргнули и уставились на Эйити. — Зачем ты мне это рассказываешь? Наверное, надо было обратиться к Утиде-сан.

Было видно, что Курихара в замешательстве. Он не мог сообразить, зачем Эйити, с которым его до сих пор ничто не связывало, понадобился его совет.

— Если я скажу заву, Тахара просто выговором не отделается. — Эйити сделал печальное лицо. — Мы же с ним на одном курсе учились… А сейчас вместе готовим отчет, поэтому хотелось бы как-то потихоньку все уладить.

— Но это же все равно выйдет наружу. Даже не знаю, что сказать. Ведь, если он уперся, как ты сказал, видимо, от своего не откажется, даже если я стану уговаривать.

— Наверное. Я надеялся, ты придумаешь что-нибудь, как старший товарищ…

— Я ничего не могу сделать.

— Может, замолвишь словечко перед профессором Ии?

— Почему я?

— Ну, я слышал, ты часто бываешь в его доме… — потупившись, хрипло выдавил из себя Эйити.

Для него не осталась незамеченной довольная улыбка, расплывшаяся при этих словах по щекам добродушного Курихары.

— Откуда ты знаешь?

— Собственно говоря, дочь профессора сказала об этом на днях, когда была здесь на осмотре. Она с такой радостью говорила, что ты собираешься взять ее кататься на лыжах.

— Профессор очень много сделал для моего отца… Но даже если я ему что-то скажу, не думаю, что из этого выйдет толк. Старик такой человек.

— И все-таки, может, попробуешь? Я в самом деле не знаю, как поступить. Долго думал и решил, что ничего не остается, как обратиться к тебе.

Не вынимая руку из кармана халата, Курихара посоветовал не возлагать на него особых надежд. Эйити поклонился, и они разошлись.

«Здорово я это провернул…»

По пути во второй корпус Эйити оценивал про себя результаты состоявшегося разговора.

Теперь у Курихары есть лишь две линии поведения. Либо молчать, либо сообщить завотделением. Если промолчит, встанет вопрос, что он, как сэмпай Эйити, обо всем знал и молчаливо одобрял. А спросят у Эйити — он всегда сможет оправдаться: мол, я сообщил Курихаре.

С другой стороны, если Курихара расскажет обо всем Утиде, информация достигнет ушей профессора Ии, и Тахара получит по заслугам. Тогда те, кто сочувствует несчастному Тахаре, будут осуждать Курихару за донос. В любом случае в такой ситуации больше всех пострадает именно он. Однако этот добродушный мальчик ни о чем не подозревает.

«Какой я все-таки нехороший человек… — иронизировал про себя Эйити с легкой усмешкой на губах. — Но мой папаша не президент компании, как у Курихары. Мой папаша неудачник. Как еще я могу выдвинуться?»

После обеда Эйити обошел своих пациентов, убедившись, что с ними все в порядке. Во время обхода это был верный своему долгу доктор, лечащий врач, на которого пациенты могли положиться во всем.

— Доктор, когда я поправлюсь, я хотел бы, чтобы вы обязательно приехали отдохнуть ко мне на дачу в Ито, — говорил Эйити после осмотра больной раком старик, не сводивший глаз со своей дочери. — И еще прошу вас непременно наведаться в нашу фирму, посмотреть клинику.

— Отлично! Тогда и поговорим, — рассмеялся Эйити. — А пока давайте поправляться, чем быстрее, тем лучше.

Хотя Эйити знал лучше всех, что этому больному недолго осталось.

Вернувшись в клиническое отделение, он не застал там ни Утиду, ни Курихару. Место Тахары тоже пустовало. Остальные сотрудники со скучными лицами занимались своими делами. Все молчали, но, похоже, были в курсе того, что сделал Тахара.

Через некоторое время появился завотделением. Поглядев на Эйити, он состроил кислую мину и покачал головой.

По этому движению Эйити понял, что дело приобрело наихудший оборот. И Тахару, вероятно, запихают теперь на периферию, в какую-нибудь маленькую лечебницу для престарелых или больницу.

У Эйити было ночное дежурство.

Обязанность дежурного врача, если в состоянии больных не происходит резких изменений, — обходить палаты вместе с ночной сестрой после того, как в девять часов в отделении выключали свет.

— У вас все в порядке?

Лица пациентов плясали в голубом луче фонарика, который держала сестра. В некоторых палатах еще работал телевизор.

— Быстренько ложимся и засыпаем.

— Не могу заснуть. Дайте, пожалуйста, снотворную таблетку.

Послушав, как пациенты обмениваются репликами с сестрой, Эйити вернулся в кабинет дежурного врача. Там стояла такая же кровать, как в больничных палатах, и простой шкафчик для одежды. И все.

Вымыв руки, Эйити открыл сумку, сделал глоток виски из плоской бутылочки и начал читать книгу.

В дверь постучали.

— Кто там? — насторожился он.

— Тахара.

Эйити открыл дверь. Перед ним стоял Тахара. Вид у него был усталый.

— Ты где был? Я уж подумал, у тебя с пациентом что-то случилось.

— Извини.

— Что ты хочешь сказать?

— Извини, что с утра своими проблемами тебе голову заморочил. Все это время я беседовал с шефом на разные темы.

— И что? — Эйити плеснул виски в стоявший на умывальнике стакан и предложил Тахаре:

— Выпей. А я из бутылки… Ну и что он тебе сказал?

— Я увольняюсь, — безжизненным голосом сообщил Тахара.

— Увольняешься?!