Посылка от Марта

Было еще темно и очень холодно, когда Вайдеман в сопровождении техника и дублера выехал к самолету. "Альбатрос" стоял в самом конце взлетной полосы. Возле него возились инженеры и механики с отвертками, ключами, измерительными приборами. - Как заправка? - По самое горлышко, - ответил из-под фюзеляжа механик Карл Гехарсман. Вайдеман не спеша надел парашют, подогнал ремни и залез в кабину. За время, проведенное в Лехфельде, он изучил каждую кнопку, переключатель, винтик и мог отыскать их с закрытыми глазами. Днями просиживая в кабине, он мысленно представлял полет, почти до автоматизма отрабатывал все действия в любой сложной комбинации. Но сейчас, когда он, удобно устроившись в кабине, взялся за ручку управления машины, которая вот-вот взлетит, Вайдеман почувствовал неприятную дрожь в пальцах. Тогда он опустил руки и несколько раз глубоко вздохнул - это всегда успокаивало. - Не валяй дурака, представь, что ты на привычном М-109-М. Представил? Отлично. Он включил рацию и в наушниках услышал близкое дыхание Зандлера. - Я "Альбатрос", к полету готов, - сказал Вайдеман. - Хорошо, Альберт. Итак, задача у вас одна - взлететь и сесть. Не вздумайте делать чего-нибудь еще. - Понимаю. - И внимательно следите за приборами. Запоминайте малейшие отклонения. - Разумеется. - К запуску! Вайдеман включил кнопку подачи топлива в горючие камеры двигателей. Через несколько секунд загорелись лампочки-сигнализаторы. За фонарем зарокотал моторчик стационарного пускача. Глухо заверещали лопатки компрессоров. Альберт включил зажигание. "Альбатрос" вздрогнул, словно сзади его кто-то наподдал. Резкий свистящий рев оглушил пилота. Машина, удерживаясь на тормозах, присела, как рысак перед выстрелом стартера. На приборной доске ожили стрелки. Вайдеман протянул руку к тумблерам, щелкнул переключателями, проверяя приборы, еще раз окинул взглядом всю свою тесную кабину... "Кроме всего, что ты знаешь, нужна еще удача", - подумал он и нажал кнопку передатчика. - Я "Альбатрос", прошу взлет. - Взлет разрешается. Ветер западный, десять километров в час, давление семьсот шестьдесят... Привычное сообщение Зандлера успокоило пилота. Вайдеман отпустил тормоза, двинул ручку подачи топлива вперед. Двигатели взвыли еще сильней, но не увеличили тяги. Ручка уже уперлась в передний ограничитель, вой превратился в визг. Наконец истребитель медленно тронулся с места. Компрессоры на полных оборотах, температура газов за турбинами максимальная... Но самолет нехотя набирает скорость. На лбу выступают капельки пота. Вайдеману не хватает рева винта, упруго врезающегося в воздух, тряски мотора, в которой чувствуется мощь. На поршневом истребителе Вайдеман был бы уже в воздухе "Альбатрос" же пробежал больше половины взлетной полосы, раскачиваясь, вздрагивая и не выказывая никакого желания взлетать. Положение становилось критическим. Вайдеман торопливо потянул ручку на себя. Нос самолета приподнялся, но встречный поток не в силах был подхватить тяжелую машину с ее короткими острыми крыльями. Уже близок конец полосы, виден редкий кустарник, за ним - крепкоствольный баварский лес. И тут Вайдеман понял, что машина не взлетит. Рука машинально убрала тягу. Завизжали тормоза. В одном двигателе что-то булькнуло и бешено застучало. Самолет рванулся в сторону. Вайдеман попытался удержать его на полосе, двигая педалями. Единственное, что ему надо было сделать сейчас, это спасти дорогостоящий самолет от разрушения, погасить скорость. "Альбатрос" пронесся к кустарнику, рванул крыльями деревца. Шасси увязли в рыхлой, болотистой земле. Стало нестерпимо тихо. Правый двигатель задымил. Через несколько минут до слуха донесся вой санитарной и пожарных машин. Вайдеман провел ладонью по лицу, расстегнул привязные ремни, но выйти из кабины не смог. Несколько крепких рук выдернули его. Пенные струи огнетушителей забили по горящему мотору. - Что случилось, Альберт? - спросил Зандлер, подъехав на открытой легковой машине. - Об этом вас надо спросить, - ответил Вайдеман, садясь на сухую кочку. Его бил озноб. - Двигатели не развили тяги? - Конечно. Они грохотали так, как будто собирались выстрелить, но скорость не двинулась выше ста, и я стал тормозить в конце полосы, чтобы не сыграть в ящик. - Вы правильно сделали, Альберт. Едемте ко мне! Вайдеман сел рядом с Зандлером. Машина выбралась на бетонку и понеслась к зданию конструкторского бюро. - Значит, двигатель не выдержал взлетного режима, - как бы про себя проговорил Зандлер, закуривая сигарету. - Сейчас же составьте донесение и опишите подробно весь этот неудачный взлет. А потом садитесь за аэродинамику и руководства по "Альбатросу". К несчастью, времени у вас опять будет много... Через неделю в мастерских отремонтировали планер, установили новые двигатели. В носовую гондолу, предназначенную для пушек, был поставлен поршневой мотор ЮМО-211, который должен помочь "Альбатросу" оторваться от земли. Мессершмитт вместе с Зандлером осмотрел самолет и бросил недовольно: - Не курица и не самолет. "Альбатрос", треща мотором и воя двумя турбореактивными двигателями, подскочил вверх, низко прошел над аэродромными бараками, развернулся и сел. Наберет ли он когда-нибудь большую высоту и сможет ли выполнять фигуры высшего пилотажа - этого еще никто не знал. Но первая победа была одержана. Альберт выскочил из кабины и радостно стиснул попавшего под руку механика Карла. - Полетел, полетел "Альбатрос"! Видал, Гехорсман?! - Отчего же ему не полететь? - проворчал Карл. - Вечно ты недоволен, рыжий дьявол! - засмеялся Вайдеман, шутливо хлопнув по голой рыжей груди механика. Зандлер, расчувствовавшись, пожал руку Вайдемана. - Наша курица полетела... После осмотра техники обнаружили, что сопло левой турбины наполовину расплавилось