Посыльный "серой стаи". Книга 1. Гонец из прошлого

Со временем все наши части мы перевели в разряд тыловых и организовали свой бизнес с горюче-смазочными и строительными материалами, продуктами питания, автомобилями, подрядными работами и прочим. Благо денег у нас было предостаточно — об этом позаботились господа немцы.

Если в общем сказать о финансовой стороне нашей деятельности, то мы располагали некоторыми данными из немецких архивов о том, где, в каких местах, сколько и чего было спрятано отступающими советскими войсками и банковскими учреждениями. Сами посудите, Вадим Олегович, немцы через неделю после начала войны уже были в Минске, а на второй день войны все банковские организации получили директиву об эвакуации денежных средств и других ценностей в Белорусский республиканский банк.

В силу известных причин в столицу республики они попасть не могли, ценности спрятали, при этом составили акты и более-менее точно описали приметы и ориентиры тайников. Но большинство из этих бухгалтеров, кассиров и инкассаторов добраться до своих не сумели. Все их банковские документы попали в полевые архивы немецкого Рейхсбанка, а оттуда в конце войны к нам.

Но вернемся к «нашим» воинским частям.

Глава 47

Вечерняя экскурсия на выброшенную морем подводную лодку прошла спокойно, но как-то неинтересно.

Предприимчивые турецкие бизнесмены уже все подготовили для осмотра туристов: вокруг субмарины была построена узкая пешеходная дорожка, огороженная красной лентой с запрещающими проход знаками, что не позволяло приблизиться к лодке вплотную. У рубки, в основании которой зияла огромная дыра от попавшей в неё турецкой противокорабельной ракеты, дорожка совершала трехпролетный ступенчатый подъем на смотровую площадку, где и завершался осмотр показом достижений боевого мастерства военных моряков Турции, а именно — пробоины.

Собравшуюся у места начала экскурсии группу наших путешественников во главе с представителем Генконсульства встретил гид, который неплохо объяснялся на русском языке. Он извинился за городское управление туризма, которое издало распоряжение, что в силу не выясненных до конца причин появления у турецких берегов этой подводной лодки фотографировать и снимать видеокамерами с близкого расстояния новую достопримечательность запрещено.

К услугам гостей и туристов во временном павильончике была организована продажа открыток с видом подводной лодки на фоне моря в различных ракурсах, по-видимому, изготовленных по указанию местных властей.

Глядя на все нехитрые приспособления для осмотра корабля, Сергей понял, что кто-то просто не заинтересован допускать посетителей и туристов ближе. Михайлову не хотелось думать, что эта предосторожность городских властей связана именно с их, посольской, и, в частности, его, Сергея, миссией в этой стране, так как, если бы турки хотели скрыть субмарину от русских вообще, это им вряд ли удалось бы: в Трабзоне размещается российское Генеральное Консульство; два раза в неделю приходили паромы из Сочи и Одессы с тысячами русских и украинских челноков; из трабзонского аэропорта ежедневно вылетали русские пассажирские и транспортные самолеты, причем при взлете или посадке они летели на очень малой высоте прямо над лодкой.

При подъеме на смотровую площадку у рубки Сергея как-то незаметно отделили от Саши и его семьи, в результате он оказался рядом с Макаровым и его ребятами-телохранителями. Пытаться сейчас изменить свое положение, по мнению Михайлова, было бы глупо, и он, спокойно стоя впереди офицера безопасности, слушал лепет гида.

Тот, явно ничего не понимая в военно-морском флоте, военных кораблях вообще и в подводных лодках в частности, путаясь в русской лексике и мировой истории, плел своим слушателям о былой и настоящей мощи турецких ВМС.

Сергей же, стараясь не привлекать внимания людей Макарова, тщательным образом осматривал лодку. Боковым зрением он отмечал, что куда бы он ни обращал свой взгляд, туда же поворачивались головы его трех соседей.

Наконец взгляд Михайлова остановился на рубке.

Прожектора освещали подводную лодку с противоположной смотровой площадке стороны, и рубка превратилась для посетителей в громадную черную гору в белом ореоле света от прожекторов.

Пробоину же, наоборот, изнутри корпуса подсвечивали розовыми лампами, что, по мнению создателей этой композиции, должно было символизировать неотвратимость кары за покушение на покой и мир турецких граждан.

Однако одна особенность привлекла внимание Сергея. Розовая подсветка трюма корабля высвечивала какие-то непонятные точки на стальной громаде рубки почти над местом попадания ракеты. Сначала Михайлов думал, что это эффект воздействия на глаза лучей галогеновых прожекторов, установленных на той стороне лодки. Имитируя ситуацию попадания постороннего предмета в глаз, Сергей потер веки, несколько надавив на них у самого носа. Это он знал ещё с армии. После такого точечного массажа зрение резко улучшалось.

Но и после этого точки на рубке не пропали.