Пот демона

— Нет, я наблюдаю за тобой, то с неба, то с земли, но я всегда боялся прикоснуться к тебе.

— Ты смотришь со стороны? — взволнованно спросила она. — То есть ты хочешь сказать, что наблюдал, даже тогда, когда я голая? Когда я купаюсь, переодеваюсь?

— Да. — спокойно, не выражая эмоций ответил голос.

— Ты… Ты… Так нельзя! Фу! Нельзя подсматривать!

— Почему?

— Потому что я голая, это… Это неправильно, никто не должен видеть меня обнажённой. — девушка вспомнила слова отца об армии женихов и ей стало дурно. — На меня будет смотреть муж, больше никому нельзя. — совсем поникшим голосом добавила она.

— Я не понимаю, я пытался, но не понимаю. Зачем вам нужна эта одежда?

— Ну, во-первых, чтоб не мёрзнуть! — съязвила Василина.

— А сейчас? Жарко ведь?

— Я же тебе объясняю, чтоб не видеть то, что положено видеть только одному.

— Значит… Если я видел тебя голой, теперь я твой муж?

— Нет! Фу! Что за глупости? Боги, да почему же здесь так темно?! — крикнула она и всё вокруг побелело. — Это ты сделал?

— Нет. Скорее ты. Я не совсем понимаю, зачем тебе муж?

— И я не понимаю… — тяжело вздохнула она. — Чтоб у меня были дети, я так, полагаю.

— Разве для этого нужно искать мужа? У нас всё гораздо проще. Когда я готов, когда силы мои велики, когда разум не угнетён, я ищу пару, сильную, разумную. Мы сливаемся с нею во едино и творим новую жизнь.

— Это дикость. Словно животные, как так можно?

— Не знаю, мы так устроены, мы сливаемся в одну сущность, после чего веками можем так жить, как одно существо, и лишь потом разделиться на троих. После чего никогда более не будем вместе.

— А кто же тогда воспитывает ваших детей?

— А зачем их воспитывать?

— Ну как же, ребёнок нуждается в уходе, в обучении, в любви.

— Тогда воспитывают все. Все вокруг воспитывают всех детей, передавая им свои знания. А любовь… Я чувствую, что это что-то важное, но я не улавливаю суть этого слова.

— Ты не знаешь, что такое любовь?

— Нет.

— Это грустно. Мне не хотелось бы жить в вашем мире.

— Я бы тоже не хотел… — грустно ответил тот.

— Тебе не нравится твои мир?

— Мне не нравится, во что он превратился.

— Мне так не уютно. Почему я себя не вижу? Это так странно…

В этот же момент руки её проявились, и она покрутила ладонями. Она стояла обнажённая в этой светлой пустоте, не имеющей ни, начала, ни конца. Невольно, сразу же, одна рука её легла на грудь, ладонь же второй руки упала между ног. Её мысли требовали появления хоть какой-либо одежды, но всё тщетно.

— Как ты делаешь это? — с явным интересом спросил голос.

— Я не знаю. Ты видишь меня?

— Да.

— Не смотри пожалуйста, мне стыдно.

— Я не могу, ты всё что здесь есть, и моё внимание приковано к тебе.

— Тьма. — произнесла Василина и свет исчез. — Расскажи о себе, о вашем мире. Я хочу знать, кто ты.

— Наш мир… Его тяжело описать. И подобрать слова будет сложно, если не невозможно.

— Попробуй. — настояла она.

— Первое что тебе нужно понять, мы не имеем тела, такого как у вас, как у животных или птиц. Мы как облака тепла или света, живущие в мире, где нет ни гор, ни лесов, ни морей. Теперь у нас четвёртая… эпоха, да, наверное, это самое подходящее слово. Что было в первую эпоху никто не помнит, во время второй не прекращались ссоры, убийства, а ненависть была единственной достойной внимания эмоцией. Сколько длилась вторая эпоха никто не знает, некогда было следить за временем, наверное. Потом пришёл век, когда наши отцы пришли к просвещению, когда было решено жить в гармонии, работать на благо угасающего мира и попытаться выжить. Так началась эпоха третья, которая длилась, к слову, семь тысяч триста девяносто два века. Теперь на смену созиданию пришёл другой порядок, порядок превосходства одних над другими.

— Вы снова враждуете между собой?

— Да. Но всё не так просто. Давно, ещё в середине третьей эпохи, стали появляется иные дети. Сначала, они, казалось, не отличались от остальных, но потом происходили странные изменения. Одни становились всё сильнее, устремлённее и злее, если хочешь, их стали звать старшими. Вторые слабели, чем больше они растрачивали свои силы, тем немощнее становились. С веками мы стали отличаться и внешне. Отцы могли усмирять нрав старших, но, когда последний из них развеялся, пришла новая эпоха, эпоха очищения.

— И что теперь?

— Теперь мы изгнаны, отправлены на вечные работы, удерживание купола, уход за ветрами, сохранение земли. Раньше этим занимались все поровну, теперь… Мы пытались сопротивляться, но всё бессмысленно, после первой же схватки, тебя словно укутывает пелена, которая отравляет тебя, превращая в немощное создание. Я изъясняюсь, может, не понятно, но только так я могу описать нашу жизнь.

***

Проснулась она очень рано, причиной тому был незнакомый голос, звучавший с улицы. Выйдя во двор, девушка увидела отца, рядом с ним стоял высокий, лет тридцати, златовласый воин в блестящих, громоздких доспехах. Возле колодца стояли ещё несколько воинов, которые доставали воду и поили коней.