Потаенная девушка

Многие называли меня наивной или еще хуже. На что я надеялась? После того как я десятилетиями видела, как подобный сценарий завершается только мыслями и молитвами, с какой стати я вдруг решила, что сейчас все будет иначе? Воистину, это было самое настоящее безумие.

Возможно, кого-то цинизм делает неуязвимым и сильным. Но далеко не все такие. Во мраке горя человек готов ухватиться за самый слабый лучик надежды.

– Политика изжила свое, – говорили мне. – Кажется, чаша терпения переполнена: после смерти маленьких детей, после смерти молодоженов, после смерти матерей, пытавшихся защитить своих младенцев, – власти должны были бы что-то сделать. Однако этого так и не происходит. Логика и сила убеждения перестали быть действенными, поэтому мы должны разбудить чувства. Давайте сосредоточимся на истории Хейли, вместо того чтобы позволить средствам массовой информации направлять низменное любопытство широкой публики на личность убийцы.

Я робко пыталась возразить, что такое уже делали. Едва ли можно считать прием «поставить в центр жертву» нестандартным политическим ходом. Вы хотите сделать так, чтобы моя дочь перестала быть просто цифрой, статистикой, еще одной безликой фамилией в списке погибших. Вы полагаете, что, когда люди столкнутся с реальными, из плоти и крови, последствиями своей бездеятельности и нерешительности, что-то изменится. Однако в прошлом это не работало, и сейчас тоже не будет работать.

– Это не так, – настаивали они. – Мы предлагаем принципиально новый алгоритм.

Они попытались объяснить мне свой замысел, но я ничего не поняла в деталях машинного обучения, сверхточных нейронных сетях и моделях обратной связи в биологических объектах. Первоначально этот алгоритм возник в индустрии развлечений, где он сначала использовался для оценки фильмов и прогноза их кассовых сборов, а впоследствии стал применяться и в процессе их создания. Похожие методы используются в приложениях, которые занимаются всем, от дизайна продукции до составления речей политиков, – во всех областях, где большое место занимает эмоциональная составляющая. Чувства – это биологическое явление, а не какие-то таинственные излучения, поэтому возможно исследование тенденций и образцов с целью определения стимулов, обладающих наибольшим воздействием. Алгоритм должен был создать визуальное повествование о жизни Хейли и превратить ее в таран, призванный разбить вдребезги затвердевшую оболочку цинизма, побудить зрителя к действию, устыдить его за благодушие и иждивенчество.

Я сказала, что эта идея кажется мне абсурдной. Ну как электроника может узнать мою дочь лучше меня? Как машина сможет расшевелить сердца, когда это не по силам реальным людям?

– Разве вы, – спросили они у меня, – не доверяете искусственному интеллекту фотоаппарата создать лучший снимок, когда делаете фотографию? Разве не предоставляете искусственному интеллекту выбрать самые интересные кадры и улучшить их с помощью нужных фильтров, создающих настроение, когда разбираетесь в том, что заснял беспилотник? То, что предлагаем мы, в миллион раз сильнее.

Я передала им семейные архивы: фото, видео, сканы, съемку с беспилотников, звукозаписи, иммерсиограммы. Я доверила им своего ребенка.

Я не кинокритик и не знакома с терминами для технических приемов, которые они использовали. Результат, рассказанный членами нашей семьи, предназначавшийся только друг для друга, а не для широкой аудитории посторонних людей, получился непохожим на все те фильмы и иммерсии в виртуальную реальность, которые я когда-либо видела. Сюжета нет, если не считать показ одной-единственной жизни; нет программы, если не обращать внимания на чистое любопытство, сострадание, стремление ребенка обнять вселенную, стать кем-то. Жизнь была замечательной, она любила и заслуживала быть любимой – до того мгновения, когда ее жизнь резко и жестоко оборвали.

«Хейли заслуживает, чтобы ее помнили именно так, – заливаясь слезами, подумала я. – Такой вижу ее я, и такой ее должны видеть все».

Я дала им свое благословение.

САРА ФОРТ

В детстве мы с Греггом не были особо близки. Для родителей было важно, чтобы наша семья внешне выглядела успешной, независимо от того, что было на самом деле. Как следствие, Грегг проникся недоверием ко всем формам внешнего представления, в то время как я стала просто одержима ими.

Если не считать поздравлений с праздниками, мы с ним, став взрослыми, практически не общались и уж точно не откровенничали друг с другом. Я знала своих племянниц исключительно по тому, что выкладывала в социальные сети Эбигейл.

Полагаю, этим я пытаюсь оправдать себя за то, что не вмешалась раньше.

Когда Хейли погибла в Калифорнии, я послала Греггу контакты психологов, специализирующихся на работе с жертвами террористических актов, однако сама сознательно осталась в стороне, считая, что мое вмешательство в эту годину скорби было бы неуместным, учитывая, что я показала себя плохой теткой и плохой сестрой. Поэтому меня не было там, когда Эбигейл согласилась посвятить память Хейли делу борьбы за контроль над оружием.