Потаенный свет

– Вы делаете вид, Босх, будто ничего не боитесь. Но ваши делишки не сойдут вам с рук. От меня вы не уйдете.

– То же самое я могу сказать вам.

– Не блефуйте, Босх. – Милтон оперся руками о стол и вперился в меня сверлящим взглядом. – Вы живете в прошедшем времени, Босх. Мир ушел вперед, а вы барахтаетесь в прошлом, хватаетесь за соломинку, мешаете людям защищать свое будущее!

Речь не произвела на меня никакого впечатления. Я откинулся на спинку стула.

– Может, успокоитесь, приятель? Зачем волноваться? Ваш босс не намерен расчищать авгиевы конюшни. Он зол не за то, что вы сделали, а за то, что попались.

– Я в ваших разъяснениях не нуждаюсь!

– Отлично. Чего же вы хотите?

– Предостеречь вас. Берегитесь, Босх, я объявляю вам войну.

– Принимаю вызов.

Милтон вышел. Через полминуты вернулся Пиплз.

– Вы готовы?

– Давно.

– Где папка, которую я вам дал?

– Положил ее в ящик.

Он выдвинул ящик, чтобы убедиться. Раскрыл даже папку – проверить, на месте ли материалы.

– Пошли. Захватите коробку с вашим барахлом.

Мы миновали одни двери, другие и оказались в коридоре, где находились камеры. Карточкой-ключом Пиплз открыл комнату для допросов. Там стояли стол и два стула. На одном сидел Муса Азиз. У стены в углу стоял незнакомый мне агент.

– Садитесь, – сказал Пиплз. – У вас пятнадцать минут.

Я поставил коробку на пол, выдвинул из-за стола стул и сел напротив Азиза. Передо мной был худой, истощенный человек. Выкрашенные волосы отросли и у корней стали темными. Глаза под тяжелыми веками воспалены. Интересно, у него в камере когда-нибудь выключают свет? Два года назад его допрашивали и обыскивали в аэропорту несколько часов. Теперь, после задержания на границе, он мотает неопределенный срок в застенках ФБР.

Я не ожидал многого от нашего разговора, но сознавал, что, прежде чем выдвигать обвинения против человека или снять с него подозрения, с ним нужно встретиться лицом к лицу. После просмотра материалов сыска и слежки я склонялся к мысли о невиновности Азиза. Единственное, что свидетельствовало против него в связи с убийством Анджеллы Бентон, – деньги. При задержании у него нашли помеченную стодолларовую банкноту из числа тех, что были привезены на съемочную площадку. Можно выдвинуть десяток объяснений тому, как она к нему попала, однако участие в убийстве и ограблении не самое весомое.

Я достал из коробки мое досье на Анджеллу Бентон и положил на стол ее студийную фотографию, сделанную по окончании ею Университета штата Огайо за два года до смерти. Карточку предоставили мне родственники убитой.

– Меня зовут Гарри Босх. Я веду расследование убийства Анджеллы Бентон, совершенное четыре года назад. Вам знакома эта женщина?

Взгляд Азиза скользнул по фотографии, но никакой реакции я не заметил.

– Вы ее знали?

Азиз ничего не ответил.

– Она работала в кинокомпании, которая подверглась крупному ограблению. Вас задержали с помеченной банкнотой. Как она к вам попала?

Азиз поднял голову, но ничего не сказал.

– Тебе приказали не отвечать на мои вопросы?

Молчание.

– Приказали, да? Послушай, если не знаешь ее, кивни.

Азиз опустил голову, но смотрел он не на фотографию, а на что-то другое, далекое. Я понял, что расспросы бесполезны. Я догадывался об этом еще до того, как вошел в комнату. Я поднялся из-за стола и обратился к Пиплзу:

– Оставшиеся минуты – ваши.

Он поднял руку к камере в углу. Щелкнул электронный замок. Я распахнул дверь и в то же мгновение услышал душераздирающий вопль. Всей своей тяжестью, пусть небольшой, килограммов пятьдесят, не более, на меня сзади навалился Азиз. От толчка нас вынесло из комнаты, и я упал. Азиз соскочил с меня и побежал по коридору. Пиплз и второй агент бросились за ним, загнали в угол, повалили на пол.

Пиплз быстро подошел ко мне.

– Босх, вы не ушиблись?

– Нет, все нормально.

Я смущенно поправил пиджак. Об этом неожиданном нападении по девятому этажу будут еще долго ходить разговоры.

– Врасплох меня застиг. Вот что значит отсутствие полицейской практики.

– Да, к таким, как он, спиной не поворачиваются.

– Пойду возьму коробку.

Когда я покинул помещение для допросов, мимо провели Азиза в наручниках.

– Ну вот, – усмехнулся Пиплз. – Пустые ваши хлопоты.

– Может, и пустые.

– Всего этого не случилось бы…

– …если бы ваш человек не совершил должностного преступления, – закончил я.

– В нашей договоренности не хватает одного: нет никаких гарантий для меня. Вдруг вас собьет на улице грузовик, а я потом отдувайся.

– Будем надеяться, что я не попаду под колеса автомобиля.

– Мне не улыбается жить под постоянной угрозой.

– Я виню не вас, а Милтона. Что же все-таки вы собираетесь с ним сделать?

– Я уже говорил: считайте, что он у нас больше не работает.

– Когда это произойдет, тогда и побеседуем о том, что улыбается, а что нет.

Пиплз хотел что-то добавить, но передумал и молча провел меня к лифту. Я попридержал закрывающуюся дверь и произнес:

– Имейте в виду, агент Пиплз, мой адвокат принял меры, чтобы обезопасить себя и сохранить записи. Если с ней что-нибудь случится, считайте, что это случилось со мной.

– Не беспокойтесь, мистер Босх. Ни ее, ни вас я пальцем не трону.