Потаенный свет

– Нет, так жить нельзя, Гарри. Это не жизнь.

Ничего подобного в мой первый приезд я не заметил. Мы тогда немного побеседовали. Разговаривать Кроссу было трудно, память у него работала отрывочно, но такого беспросветного отчаяния, такой глубокой депрессии не было. Подавленность от алкоголя?

– Мне очень жаль, Ло. – Это все, что я мог сказать. Он снова скосил взгляд на экран.

– Сколько сейчас, Гарри?

Я посмотрел на свои часы.

– Одиннадцать двадцать три. А что тебе время? Кого-нибудь ждешь?

– Нет, никого. Люблю передачу по судебному каналу смотреть. В двенадцать начинается. Там Рикки Климан играет. Она мне нравится.

– Тогда у нас еще есть время... Кстати, почему не поставишь себе большие часы?

– Дэнни не позволяет. Доктор считает, что мне вредно смотреть на часы.

– Он, пожалуй, прав! – вырвалось у меня.

Обида и злость мелькнули во взгляде Кросса. Я пожалел о своих словах.

– Извини, я не должен был...

– Ты знаешь, что это такое, когда не можешь поднять собственную руку, чтобы посмотреть на часы?

– Мм... я...

– А ты знаешь, что это такое – срать в мешок? В мешок, который твоя жена должна таскать в сортир? Знаешь, что это такое – обращаться к ней за каждым пустяком, включая глоток виски?

– Мне жаль, Ло...

– Еще бы не жаль! Всем вам жаль, но никто... – Кросс словно отхватил конец фразы, как собака отхватывает клыками кусок сырого мяса. Он отвел глаза. Я тоже молчал, молчал долго, пока не почувствовал, что злость Кросса исчезла.

– Ло...

Он перевел взгляд на меня.

– Чего тебе? – спокойно спросил он. Опасный момент миновал.

– Ты вроде хотел позвонить мне и что-то сказать. Что именно?

– Никто со мной о делах не заговаривал. Ты – единственный. Правда.

– Я тебе верю. Но все-таки зачем ты намеревался звонить мне?

Кросс на мгновение закрыл глаза, потом снова открыл.

– Я тебе говорил, что Тейлор застраховал деньги?

– Да.

– Но я забыл сказать, что страховая компания... забыл, как ее...

– "Всемирное страхование". В прошлый раз ты помнил.

– Во-во, "Всемирное страхование"... Так вот, она потребовала, чтобы заимодавец, то есть банк Лос-Анджелеса, просканировал банкноты.

– Просканировал банкноты? Что это значит?

– Чтобы записал номера и серии.

Я вспомнил абзац на вырезке из газеты, отчеркнутый красным карандашом. Похоже, сообщение было верным. Я постарался в уме разделить два миллиона на сто.

– Записать номера и серии такого количества банкнот?

– В том-то и штука. Банк ни в какую, мол, даже если посадить четырех человек, они неделю провозятся. Наконец договорились записывать выборочно. Из каждой пачки брали десять банкнот.

Из статьи я помнил, что деньги привезут пачками по двадцать пять тысяч. Такая задачка была по мне. Два миллиона – это и есть восемьдесят таких пачек.

– Выходит, восемьсот номеров? Тоже порядочно.

– Они на машинке шесть страниц заняли. Как сейчас помню.

– И что вы сделали с этим материалом?

– Дай еще хлебнуть виски, а?

Я мог бы солгать, что во фляжке ничего не осталось, но мне необходимо было вытянуть из Кросса всю информацию. Вытянуть и убираться отсюда. Я чувствовал, что меня засасывает какая-то трясина, и мне это не нравилось.

– Управление разгласило список?

– Да. Его послали во все банки нашего округа. Передали ФБР. А я еще и в "Вегас-Метро" отправил, чтобы они по всем казино разослали.

Я понимал, что Кросс не закончил.

– Но ты ведь знаешь, как это бывает, Гарри. Список работает, когда в него заглядывают, верно? Кто считал, сколько стодолларовых бумажек ходит по стране? Если помнишь, где платил, никто и бровью не поведет. Кому охота смотреть какой-то там номер в шестистраничном списке? Только время тратить.

Кросс был прав. Деньги с записанными номерами чаще всего используются как улика, если они найдены у подозреваемого в финансовом преступлении или ограблении банка. Но я не сталкивался ни с одним случаем, чтобы платежи мечеными банкнотами или банкнотами с записанными номерами навели на подозреваемого. О подобном даже слышать не приходилось.

– Ты только об этом хотел мне сообщить?

– Не только. Еще есть кое-что. В твоей фляжке что-нибудь осталось?

Я потряс бутылку перед его носом. Там оставалось на донышке. Я влил виски Кроссу в рот, завинтил крышку и убрал бутылку в карман.

– Все, теперь до следующего раза. Говори, что вспомнил.

Кросс высунул язык и слизнул каплю с краешка рта. Жалкое зрелище. Я отвернулся якобы для того, чтобы посмотреть время на экране телевизора. Передавали финансовые новости. Красная ломаная линия на таблице спускалась к озабоченному лицу ведущего.

Я выжидательно взглянул на Кросса.

– Значит, так, – начал он. – Не помню точно, месяцев десять прошло после ограбления, а может, и более... Мы с Джеком уже другими делами занимались... Так вот, Джеку позвонили из Уэствуда насчет номеров на тех деньгах. Я это на следующий день после твоего прихода вспомнил.