Потайной ход

— Нужно идти вверх и вниз. Вы пойдете вверх, а я — вниз.

Тут я проявил упрямство.

— Мы пойдем вместе, — возразил я. — Наверху, должно быть, его спальня. Питеркин писал, что, когда убегал, двигался вниз. Эта дорога и привела его сюда, к двери.

Мы двинулись вниз.

* * *

Это был пыльный, затянутый паутиной мир. У входа кладка если и не совсем новая, но, по крайней мере, не древняя. Сделана недавно. Оказавшись на ступенях, мы попали в другой — древний мир, лестницы и стены были из старого камня.

— Один из потайных ходов, — прошептал Сергей. — Наполеон ушел по такому ходу. История свидетельствует, что их несколько. Некоторые очень древние.

Мы продолжили свой путь. У подножия лестницы перед нами оказалась тяжелая деревянная дверь. Я взялся за ручку и повернул ее. Она свободно открылась.

— Ни замка, ни ключа, — удивился Сергей. — Трудно поверить, учитывая характер этого ублюдка.

Комната напоминала офис. Удобные стулья, обтянутые кожей, большой письменный стол. Правильно было бы назвать ее кабинетом.

— Ну, поищем сокровища, которые сделают нас богатыми, — сказал я.

— Терпение, подумай о минах-ловушках. Помни, это был Сталин. Мы можем до чего-нибудь дотронуться, и все взорвется.

Я стоял и наблюдал за Сергеем, положив руку на плечи Джейн. Она не дрожала, как я, просто спокойно ждала. Я попытался усадить ее, но она отказалась.

Тем временем Сергей выдвинул ящики письменного стола.

Я внимательно оглядел комнату. Ее когда-то занимал ужасный жестокий тиран. Я знал кое-что о нем. Его биографий написано много, некоторые я читал, узнал и о его стремлении лишать людей свободы, истязать, убивать. Но я никогда не сталкивался со всем этим лицом к лицу. «Чудесный грузин», уничтоживший всех своих друзей и соратников из-за патологической подозрительности. И в то же время это был человек простых привычек. В этой его комнате не было никакой роскоши. Она была просто удобной.

— Как в лондонском клубе, не так ли? — Сергей выпрямился, держа что-то в руке.

— Что ты нашел?

— Ключ. Вопрос в том, к какому замку он подходит.

В стене за письменным столом была дверь. Оказалось, ванная и туалет. Сергей заглянул туда и сказал:

— Оборудование импортное, американское.

В ванной до сих пор лежал старый растрескавшийся кусок мыла, кисточка для бритья и лезвие, висели полотенца. Больше ничего. Туалетная бумага была тоже американской.

Вернувшись в кабинет, я посмотрел на темный стол, тянувшийся вдоль стены. Большая часть его поверхности была заставлена ящичками с конвертами. Я взял один их них: грубая коричневая бумага, тяжелый, скреплен печатью. Я открыл конверт. Внутри бумажные деньги и монеты. Явно зарплата. Напечатано имя: СТАЛИН.

Я спросил:

— Что это? Зарплата Сталина? Здесь тысячи таких конвертов.

Сергей кивнул.

— Ты мне рассказывал раньше, что у него было много должностей, и за каждую он получал деньги. А ты не всегда бываешь неправ, верно?

— Он ничего не тратил. Ему это было не нужно. Для него все бесплатно. — Сергей усмехнулся. — Кроме людей. Теперь посмотрим, что за этой дверью...

В кабинете Сталина было три двери. Через одну мы вошли, вторая вела в ванную. Сергей положил руку на дверную ручку третьей двери, повернул и открыл ее. Я не знаю, чего я ожидал, но все двери открывались свободно. Сергей облегченно вздохнул.

— Как в холодильнике, — сказал он. — Дверь открываешь и включается свет!

Три ступеньки вели вниз. Сергей вошел. Прежде чем последовать за ним, я обернулся, чтобы посмотреть на Джейн. Она все еще стояла, прислонившись спиной к стене прямо у входа.

— Все в порядке, Джейн? — спросил я с надеждой, хотя ясно видел, что нет. Но она кивнула.

— Иди, Джон.

Ее голос был чуть слышнее шепота.

Мне не хотелось оставлять ее там, где она была. Вроде бы ничто не предвещало опасности, но во всей этой душной атмосфере таилась какая-то необъяснимая угроза. Томительная атмосфера Великого Террора...

— Иди, — настаивала она, пытаясь за напускным оживлением, которое я впервые заметил за последние несколько дней, скрыть свое состояние. Я взглянул на нее еще раз и неохотно последовал за Сергеем в нижнюю комнату.

Первое, что я увидел, была камера: стальные прутья от пола до потолка отгораживали площадь в два с половиной на два с половиной метра. Сергей стоял перед ней, всматриваясь внутрь.

— Кости, — пробормотал он. — Посмотри.

Это были не просто кости, даже не скелет. Это было тело, плоть которого высохла. Оно лежало на бетонном полу, видимо, долгое время.

— Кто это?

— Замечательный вопрос! — воскликнул Сергей. — Кто-то, кого он не любил.

«Никто не смог бы опознать это тело», — подумал я. Кожа высохла и была как бумага, натянутая на череп и ребра. Я оглядел камеру. В ней около стены, приподнятая над полом на кирпичах, лежала бетонная плита, заменяющая, видимо, кровать, стоял маленький горшок, который можно было просунуть в просвет между прутьями.

Сергей сказал:

— Возникают вопросы, не так ли? Вот, например, кто опорожнял горшок? Сам Сталин? Или сюда спускался кто-то еще? А как с пищей и водой?

— Вода могла быть из ванной, — сказал я. — Это просто. А пища — консервы.