Потайные двери Москвы. Старинные особняки и их истории. Почему князь украл бриллианты жены, для чего крепостным актерам секретная лестница, какой дворец ненавидела Екатерина Вторая

Архитектор с головой окунулся в новый проект. Он не только продумывал целый дворцовый комплекс с корпусами, павильонами, мостами для царицы, ее сына, свиты, а после и внуков, но еще и руководил строительством. Баженов сам решал финансовые и производственные вопросы: закупал материалы, нанимал подрядчиков, составлял сметы. И каждый шаг согласовывал с императрицей, что отнимало все силы. Екатерина Вторая быстро забыла о своей мечте. Она год не отвечала на письмо архитектора, не слышала его просьб и так и не сказала, как отделывать интерьеры ее парадного дворца. Деньги задерживали, долги росли, Баженов выглядел обманщиком в глазах рабочих.

Отчаяние архитектора переросло в его крупнейшую творческую трагедию. Через десять лет, в 1785 году, Екатерина Вторая наконец приехала в Москву. И если Петровский путевой дворец императрица назвала хорошей временной квартирой, то Царицынский осудила. Своды ей показались слишком тяжелыми, комнаты слишком низкими, будуары слишком тесными, залы темными, лестницы узкими. Позже императрица велела переделать проект Царицынского дворца, причем не только Василию Баженову, но и Матвею Казакову, строителю Петровского путевого дворца. Новые чертежи Баженова она не одобрила и приказала снести дворец – редчайший случай в истории архитектуры! Баженова уволили с уклончивой формулировкой «для поправления здоровья и исправления домашних дел». Но почему императрица так разгневалась?

Версий у историков немало, самая популярная – Екатерина Вторая подозревала архитектора в заговоре. Баженов дружил с московскими масонами, а те поддерживали ее нелюбимого сына Павла. Императрица знала, что, когда архитектор привозил ей чертежи в Петербург, он виделся и с цесаревичем. А в обществе опять поговаривали о законных правах Павла на престол. Снос дворца выглядел как публичная акция, как предупреждение для масонов, что церемониться с ними не будут.

Связь Баженова с масонами наводит и на другое предположение. Архитектор построил в Царицыно таинственный замок над озером, полный мистических символов. Он соединил древнерусское зодчество, московское барокко и средневековое западноевропейское искусство и создал уникальный фантастический стиль, который сам называл «нежной готикой». И императрица возмутилась, как он посмел воплощать свои мечты? Москвовед XIX века Сергей Любецкий писал, что Баженова сгубила зависть придворных, «косоокая мачеха талантов». Гениальный архитектор с образованием во Франции и Италии, он многим не нравился.

А возможно, Екатерина Вторая разлюбила Царицыно, потому что оно напоминало ей о счастливых минутах с Григорием Потемкиным. Они вместе мечтали о летней резиденции среди лесов и прудов, но их идиллия быстро сменилась ссорами и скандалами, и отношения закончились. Зачем императрице Царицынский дворец, если прошлого уже не вернуть? Что случилось на самом деле, мы можем только догадываться. Вполне вероятно, все эти версии закрутились в снежный ком и обрушились приговором: «Срыть сии казематы до основания!»

Проектом Матвея Казакова Екатерина Вторая осталась довольна. Он же, ученик и товарищ Василия Баженова, стоял перед выбором: затмить наставника и разрушить его карьеру или пожертвовать своей репутацией и вызвать недовольство императрицы. Но как можно ослушаться царицу? Казаков выбрал первое: он разобрал баженовский дворец и перечеркнул десятилетний труд своего учителя. Видимо, это решение далось ему непросто: Казаков отправил в Царицыно своего помощника, а сам редко там появлялся.

Казаковский дворец тоже ждала неудача. Через пять лет строительство заморозили – деньги уходили на новую русско-турецкую войну. А еще через три года Екатерина Вторая удешевила проект. Она приказала убрать третий этаж с беседкой-бельведером, упростить декор башен, а вместо воздушной ограды сделать черную крышу из листового железа. Замысел Казакова развалился: его изящный дворец превратился в мрачный, грубый, примитивный. Архитектора упрекали в провале. Дворец сравнивали с громадной темницей, со сказочным замком Черномора и даже с гробницей – будто она стоит на катафалке, а вокруг нее гиганты-монахи со свечами в руках. Но Казаков лишь выполнял волю императрицы.