Потанцуй со мною, месяц

Обнимала его за плечи, трогала кубики на животе, по которым ужасно соскучилась. Даже пересчитала, все ли на месте, и облегченно рассмеялась: все здесь, в моем полном распоряжении.

Задыхалась, когда его руки нежили мою грудь, сминали бедра, трогали мою попу, над которой он завис и долго смотрел. А потом сладко укусил, пробормотав что-то вроде «ведьма моя».

Стонала в голос от его откровенных ласк, когда он касался самых чувствительных мест, обводя их языком, трогая пальцами, прижимая губами, и снова языком… И тряслась от возбуждения и хотела его так, что если бы он еще хоть миг помедлил, то я бы точно умерла…

И когда благословенная, сладкая, долгожданная тяжесть его тела накрыла мое, дрожащее и умирающее от любви, я выдохнула слова, которые клялась никогда больше не произносить:

— Люблю тебя…

Он двигался во мне, как всегда, длинно, тягуче, не отводя от меня взгляда почерневших глаз с расширенными зрачками.

Каждым своим движением заставляя меня хватать воздух перекошенным ртом. Судорожно цепляться руками за его плечи, мычать и выкрикивать что-то дикое и бессвязное. Тянуть его за волосы и впиваться ногтями в кожу на затылке, слыша, как от этого движения Марк глухо стонет и ругается. Как начинает двигаться быстрее, глубже, вбиваясь в меня с такой силой, что воздух окончательно покидает легкие, а я задыхаюсь от наслаждения и любви к этому мужчине, одному единственному на свете.

А потом мое тело становится огромным и раскаленным, как солнце на небе, и легко взрывается фейерверком из тысячи маленьких солнечных кусочков. И я опять выкрикиваю имя этого мужчины и слова своей любви, потому что больше не могу держать их в себе.

И когда меня перестает трясти от немыслимого наслаждения, я замираю и начинаю плакать, слыша его шепот у виска:

— Моя Даша… Как долго тебя не было.

Глава 27

Разве это я?

Вот эта женщина с сытой поволокой в глазах, румянцем и бесстыжим довольством во всем облике — это та самая Даша, что еще вчера была ледяной принцессой с застывшими глазами?

Неужели Марк растопила меня, и я вот-вот превращусь в ту самую сказочную Снегурочку? Девушку, которая думала, что для нее опасно солнце, не зная, что умирает от любви.

Голая, я стояла в ванной перед большим зеркалом и разглядывала себя, все еще не веря, что эта красавица в отражении — я. И что я опять могу чувствовать.

Снова живу, и мужчина, который сделал это со мной, сейчас рядом. Еще спит, вольготно разметавшись по моей постели. Мой мужчина… Наверное, мой…

— Дашка, ты похожа на геккона, — в ванную ввалился голый, зевающий Марк, про которого я только что думала, и тоже принялся рассматривать меня в зеркале.

— Почему это геккон? — возмутилась я, любуясь на его отражение. Какой же он красивый: взлохмаченный со сна, плечистый, идеальный...

— У тебя вся кожа в зеленых пятнах.

— Это ты измазал меня своей зеленкой. И у тебя тоже пятна на лице, как у ящерицы!

— А у тебя попа красивая, — он прижался ко мне сзади, и ткнулся твердым членом в ягодицу. Обхватил ладонями грудь, зажав соски между пальцев, жарко потискал. — И сиськи самые лучшие на свете.

— Фу на тебя, сисечный эксперт, — фыркнула я, смеясь.

Откинулась на него спиной, чувствуя, как его член пробрался мне между ягодиц и начал легонько толкаться. Без настойчивости, просто дразня и заставляя меня ахнуть от неожиданного, незнакомого удовольствия.

— Ты что творишь? — прошипела сквозь стоны, начинающие вырываться из меня.

— М-м, моей закомплексованной девочке интересны необычные ощущения? — промурлыкал этот невозможный развратник и опустил ладонь на треугольник между моих ног.

Раздвинул складочки и нежно погладил. Потом легонько шлепнул и мягко надавил на нужную точку, заставив меня вскрикнуть и прогнуться от пронзившего тело сладкого спазма.

Влажно провел языком снизу вверх по шее и зашептал, прикусывая мочку и не отводя взгляда от моего лица в зеркале:

— Мы обязательно попробуем и это тоже, моя чувствительная девочка. Но сейчас я просто хочу сделать тебе хорошо…

— Мне ночью три раза было хорошо. А сейчас я собираюсь принять душ и пора идти на работу, босс, — прохрипела с усилием, потому что внизу живота собрался тугой, пульсирующий узел. И я только и могла толкаться к его руке, прося продолжить ласки.

— Душ потом, и работа потом — для всех мы до обеда на переговорах, — пробормотал Марк, по-прежнему удерживая мой взгляд в зеркале. Одной рукой лаская мне грудь, а другой поглаживая низ живота. — Я хочу, чтобы ты кончила для меня.

Развернул и, подхватив под попу, усадил на стиральную машину. Развел мне ноги и, глядя лихорадочными, жадными глазами, снова попросил:

— Кончи для меня, моя Даша.

Внезапно он опустился на колени, нетерпеливыми ладонями прогладил изнутри мои бедра и влажно коснулся языком между ног:

— Ты вкусная, Дашка, — его обжигающий шепот, горячее дыхание в самом чувствительном месте — и мое тело ожило в такт его словам, в унисон с движением его пальцев и его губ...

В ярком, ослепляющем свете ванной комнаты это выглядело ужасно порочно и бесстыдно.