Потапыч: Земля Обетованная

«Идиот!» — хамила медвежатина. — «И как мне пло-о-охо… Сам разбирайся, а я — спать!»

В общем, оттолкнувшись от воды паром, я шлёпнулся на мокрую броню утюга, долбанул по броне когтями. И чуть не испортил себе маникюр!

— Вот сволочи-то, — посетовал я, разглядывая четыре не слишком глубокие царапины в металле. — И не чувствую я их толком…

Очевидно, что этот утюг представлял собой сложносоставной артефакт, выполняющий ту же функцию, что и земные мониторы: высокобронированная пушечная батарея. Теоретически, я его всё равно расковырять могу — защита, уплотнение… всё это хорошо, но ломать всё равно проще и веселее, чем строить. Но для этого надо пробовать разные подходы и вообще, нужно время. А времени этот утюг не давал, начиная наводить пушку на Потрясатель. И я чуть не обгадился, пересиливая механизм наводки! Пересилил, конечно, и выстрел усвистел в какие-то неведомые ипеня. Но сволочи в утюге явно занялись перезарядкой. А я — поиском, как до них добраться.

— Откуда ты это сказал, откуда ты это сказал, — бормотал я, сайгача по броне и, наконец, нашёл квадратный люк, практически заподлицо с бронёй.

Попробовал подцепить когтями — хрен мне, не за что цепляться, а металл по прочности не хуже брони. Постучал в люк, на всякий случай.

— Открывайте, придурки, медведь пришёл! — сообщил я.

Получил приглушённый, но очень матерный ответ и махнул лапой. Но что-то делать-то надо! Потапа звать можно, но не факт, что он дееспособен, да и не факт, что придёт. Но просто скакать по этой фигулине и отталкивать пушки — бред. Попробовал различными типами воздействий поковырять люк — безрезультатно. Какое-то странное зачарование, скорее владетелей, правда, на непонятных духах, с божественной «присадкой», к чертям экранировал магию. Ну и прочность у этого металла запредельная, не удивлюсь, если он целиком такой же, как все поделки Глупых: с идеальной кристаллической решёткой, выдающий невозможные «в природной» обстановке прочность и гибкость. И что, блин, с этими паразитами делать? Попрыгать на утюге, сбивая прицел, разве что…

Хм, а они должны дышать. И пушки вряд ли герметично пристроены в башнях.

— Ну и сами себе злобные потерпевшие, — сообщил я хамлу из-за люка.

И стал шарашить огоньком в несколько щелей и башни. И, первые несколько секунд, толку было ноль. Какая-то защита от элементальных проявлений была, я прямо чувствовал рассеивающееся пламя. Но после того, как я зачерпнул энергии из внутреннего мира, пошло веселее. И тут мне в голову пришла нехорошая мысль…

«Ты там живой, шебуршень⁈» — поинтересовался страдающий Потап.

— Условно, — честно ответил я, кувыркающийся в нескольких десятках метров над океаном. — И вынужден признать вашу некоторую правоту, Потап.

«Это ты к чему?»

— Это я на тему идиотии, — самокритично признал я.

Просто буквально в последнюю секунду, ещё на утюге, до меня дошло, что я, радостно гогоча, поддаю огонька в… пушечное судно. С боезапасом, на минуточку. И то, что он не порох-взрывчатка — совершенно не гарантия от взрыва. Да и кто сказал, что в тутошней жопе мира нет пороха и взрывчатки?

В общем, покрылся я, поверх беролачьей шкуры, той же огненной бронёй, что и использовал против менады. И ЧЕРТОВСКИ вовремя: раскрывшаяся цветком броня, с огоньком, вполне могла меня если не прибить, то ощутимо покалечить. Потап бы помог, но ржал бы…

«Да!»

Но — успел, так что просто полетел. И сейчас изображал беролака, мотыляющего над океаном, одновременно являясь им. Ну, цел, здоров, хотя писханул, конечно.

— И я их предупреждал, что сами себе злобные потерпевшие, — сообщил я небу, всплыв после бульканья в воду.

Ну как-то мне не хотелось заниматься паропрыжками и вообще. Хотя… а меня эти деятели с Потрясателя не бросят?

Впрочем, раздавшийся через минуту плеск и скрип каких-то причиндалов, типа уключин, сообщил, что «не бросят».

— Михайло Потапыч, вы живы⁈ — раздался потрясающий в идиотизме вопрос.

— Не дождётесь, — последовал потрясающе остроумный ответ. — Вылавливайте моё почтенство и тащите на Потрясатель, — распорядился я. — И как корабль?

— Неважно, почтенный, — вздохнул выловивший меня боцман. — Но не тонем! — бодро доложил он.

И да, Потрясатель не тонул. Но даже с лодки было видно, что четверть корабля разнесено нахрен, хорошо, что в надводной части.

— Народу много убило?

— Трое, не слишком нужных, Михайло Потапыч.

— Ну пусть боги о них позаботятся, — махнул я лапой. — Плыть-то сможем?

— За день дойдём…

— Я предпочту доплыть.

— … доберёмся до берега. Если не будет шторма, ваше почтенство.

Ну, со штормом я и сам понимал, что Потрясатель просто потонет к чертям: в такие дырки, как у него, воде лучше не затекать.

Но в целом — первый контакт с местными… С блеском и треском провалился. Хорошо, что целые, хорошо, что нет языкового барьера. А всё остальное — жопа. С чего они такие агрессивные? Какой у них уровень технологий не только у водоплавающих? Много вопросов без ответа. Впрочем — доберёмся… И в жопу. Мне до Зиманды надо добраться, к Лисе и к лицам, потенциально обиженным адвокатом. А местные — да хрен бы с ними, в конце концов!