Потапыч: Земля Обетованная

— Что-то типа змея, или что-то такое, не связанное напрямую с миром мёртвых.

«Какой умный шебуршень», — заэманировал ехидством Потап.

— И прочих достоинств у меня хватает, — скромно ответил я. — Ты лучше скажи, Потап: как по-твоему, в яви в эту шахту лезть?

«Проверить — можно. Дыра у тебя полезная, так что сразу в яви буду. А ты в безопасности…»

— Ну да, в безопасности, — напомнил я мыслеобразами многочисленные «провтыки» мохнатого балбеса, не говоря о засаженном мне в брюхо оторванным потапьей лапой рога носорога-Ганда.

«Мелочный, занудный и неблагодарный шебуршень!» — негодовал виновный во всех грехах и по всем статьям Потап. — «Не сдохнешь! Я точно говорю!»

— Наверное, — ехидничал я. — Ну ладно, давай попробуем, проверим, раз вы, Потап так уверены в вашей необоримой силе и неусыпном внимании…

«Да, и не нуди!»

Вернулся в явь, где местные никаких противоправных действий в мой почтенный адрес не предпринимали. Пока или вообще — не ясно, но сам факт радовал. У выхода из комнатушки копошился и подпрыгивал мэр, явно ожидая новостей. От него я просто отмахнулся — не до него, ну и потопал в обход горы, с цокающим позади аркубулюсом.

Через полминуты выматерился и активировал одноразовый артефакт от запаха — воняли остатки прошлого режима совершенно нестерпимо. Посмотрел на аркубулюса, призадумался, решил попробовать. Всё-таки безопасно для меня, вроде как…

Но попытка использовать железного медведя окончилась блестящей неудачей: через пару метров от начала шахты наша с ним связь просто пропала, при том что сам аркубулюс был виден, и послушно вернулся на мой жест. Серебро, чтоб его, а наша связь, как понятно, через навь.

«Даже такому тупому шебуршню, как ты должно было быть понятно, что не выйдет», — издевалась мохнатая задница.

— И, конечно, это причина не попробовать — очень до-о-олго и ле-е-ень, — огрызнулся я.

Ответом стало недовольное ворчание, вскоре сменившееся потоком энергии. Правда, энергообмен у нас вызодил забавный: Потап хреначил её в меня, адаптированную под беролака. А я — в него, из внутреннего мира, этакую нейтральную.

И полноценно, во всей своей призрачной красе, топтыгин не мог проявиться. Шахта банально была мала для огромного медведя, и хоть материальные объекты были препятствием для его плоти исключительно по его желанию, с пропитанными эманациями серебра стенами было не вполне так. Потери энергии топтыгина при проникновении его в стены, как пылесос, высасывали из меня энергетические запасы, так что в итоге Потап ужался до этакого «медвежьего костюма», примерно повторяя форму беролака.

— И своими ногами топать, — вздохнул я.

«Вот смотрю на тебя — и не понимаю», — сообщил мохнатый. — «То шебуршень такой, что проти-и-ивно, зайцев настолько бешеных нет, чтоб шебуршали, как ты. И вдруг — нормальный медведь, даже странно».

— Вот такой я, загадочный, — всеобъемлюще ответил я на интерес Потапа. — Потопали?

«Ага».

И потопали мы в недры серебряных копий. Через какое-то время я стал сиять огоньком — в шахте, как ни удивительно, было темно. И всякие шахтёры, явно неубедительно отмазываясь высокой смертностью, не обновляли «сдохшие» в местной атмосфере светильники. Ну а мистические способы наблюдения были к чертям засвечены.

В общем, топаю я, настороженный, даже револьвер достал. Вот бич было доставать нечем…

«Не буду я тебя такой пакостью делать!» — возмутился на мимолётную мысль топтыгин. — «К писюну своему приделай и маши, отрастил, как у козла!»

— Не я, а ты, — обстоятельно ответил я, стараясь не ржать на образ «бичечленного Потапыча», в кожанном пальто притом. — Михолап — твоя работа, я тут не при делах.

«Ыр-р-р!»

— Аргумент, — иронично согласился я.

«Пну», — привёл более основательный аргумент мохнатый пинатель.

Но я это проигнорировал — может, забудет, может, увернусь. Или пну в ответ — уже стало потихоньку получаться. Расту над собой, куда деваться.

И топаем в шахту, оглядываемся — ничего. И что-то у меня начали появляться нехорошие предчувствия. Зашедшие в копи, со слов мэра, умирали довольно оперативно и быстро. Ничего не успевали, о смерти узнавали только пост фактум. А я уже пару минут топаю в этой гребучей шахте — и ни черта…

«Поздно. Попались, но это мы ещё посмотрим, кто попался», — со злобным весельем выдал Потап, скидывая мне образы.

И, судя по его ощущениям-чувствам, мы именно «попались». Стены, пол, потолок шахты сочились той самой, странной, энергией. Чувствовалось это только вблизи, но эта пакость нас именно окружала.

— Долбани по стене, — отдал я распоряжение аркубулюсу, напряженно вглядываясь и вчувствуясь.

Железный медведь ударил, с осколками породы и… с грохотом отлетел вдаль. А стены шахты сомкнулись, как челюсти, ощетинившись сталактитами и сталагмитами как зубами.

«Смешно!!!» — рычал топтыгин, увеличившись и круша камень.

Правда, внутри чувствовалось беспокойство и «запрос энергии», которая тратилась просто чудовищными объёмами. Я начал чувствовать этакую «душевную боль» от объемов протаскиваемого через меня.

«Держись, а то сдохнешь!» — буркнул Потап. — «И чтоб на охоту ходил почаще!»