Потемкин

Не все участники той первой русско-турецкой войны сходились в оценке личности Потемкина, его действий в боях и способностей. Один из них, Юрий Владимирович Долгоруков — участник Семилетней войны и двух русско-турецких, уже после смерти бывшего сотоварища по военным кампаниям первой русско-турецкой войны, в своих записках очень едко писал о том, что «у Потемкина никогда ни в чем порядку не было» и он был причиной задержки переправы через Дунай весной 1773 г. Долгоруков вспоминал, что именно он оказал помощь Григорию Александровичу, когда турки, имеющие большой гарнизон в Силистирии, «сделали против Потемкина вылазку; тут случилось, как обыкновенно в робких людях, просить сикурсу (поддержки, помощи. — Н.Б.)». Во время летней атаки Силистирии, как вспоминает Долгоруков, без его участия опять не мог обойтись Потемкин. Ему предстояло атаковать закрывающие крепость ретраншементы, «но как должно правду сказать, что Потемкин был редко большого разума, но ни малейшей способности из военной службы не имел и корпус его был до крайности разстроен, так что сей корпус в армии прозван был мертвым капиталом». Автору записок, по его словам, пришлось ехать в корпус к Потемкину и самому разрабатывать план его действий. Атака была неудачной, но Григорий Александрович, корпусу которого было поручено «делать арьергард… где-то достал несколько судов и прежде всех перебрался».

То, что суровый Долгоруков считал промахами и хитростью Потемкина, Румянцев в своем отзыве именовал небывалой смекалкой и храбростью, характеризуя его действия в 1773 г.: «В продолжение той кампании, когда армия приближалась к переправе чрез реку Дунай и когда на Гуробальских высотах сопротивного берега, в немалом количестве людей и артиллерии стоявший неприятельский корпус, приуготовлен был воспрещать наш переход, он, граф Потемкин, 7 июня первый от левого берега учинил движение чрез реку на судах и высадил войска на неприятеля, которого с другой стороны обходил генерал-майор барон Вейсман фон Вейсенштейн, способствовал ему, и сам тут же, разбив онаго, овладел лагерем и всею артиллериею. А 12-го того же месяца, не доходя Силистирии, решил также победу, подоспев с кавалериею и легкими войсками ударить на неприятеля, который превосходным числом окружил и бой уже вел с частью войск, посланною от корпуса правого крыла, а опрокинувши и гоня бегущих, отнял весь лагерь и артиллерию всего турецкого корпуса, выведенного от города сераскиром Осман-пашею; да и в продолжение тогдашних действий под Силистириею он, командуя передовым корпусом, снес все наибольшия трудности и опасности, выбил неприятеля 18 июня из укреплений пред городом, и потом, когда главная часть обратную переправу чрез Дунай чинила, он, граф Потемкин, последний оставался прикрывать оную на неприятельском берегу».

Во второй половине декабря 1773 г. Потемкин, продолжавший осаду Силистирии, получил странное письмо из столицы. Писала сама императрица:

«Господин генерал-поручик и кавалер. Вы, я чаю, столь упражнены глазеньем на Силистрию, что Вам некогда письмы читать. И хотя я по ею пору не знаю, предуспела ли Ваша бомбардирада, но тем не меньше я уверена, что все то, чего Вы сами предприемлете, ничему иному приписать не должно, как горячему Вашему усердию ко мне персонально и вообще к любезному Отечеству, которого службу Вы любите.

Но как с моей стороны я весьма желаю ревностных, храбрых, умных и искусных людей сохранить, то Вас прошу по-пустому не даваться в опасности. Вы, читав сие письмо, может статься зделаете вопрос: к чему оно писано? На сие Вам имею ответствовать: к тому, чтоб Вы имели подтверждение моего образа мысли об Вас, ибо я всегда к Вам весьма доброжелательна».

О чем подумал Потемкин, получивший столь любопытное послание от самой Екатерины И? Понял ли он сразу, что настал его звездный час и надо спешить в столицу? Знал ли он, боевой генерал, принявший участие во всех кампаниях этой тяжелой для России войны с Оттоманской империей, о событиях придворной жизни? Или просто сердце подсказало Григорию, что императрица — женщина, она одинока, ей трудно, не на кого опереться, и она зовет его встать рядом и подставить свое мужественное плечо?