Потемкин

Светлейший князь — или просто светлейший, как его звали по всей России, — долгое время правил вместе с Екатериной. Они знали друг друга тридцать лет и были вместе почти двадцать. Потемкин презирал условности — и историки до сих пор спорят о его роли и месте в ее жизни. Она обратила внимание на остроумного молодого человека в тот день, когда стала русской императрицей, а в минуту тяжелого политического кризиса приблизила к себе. Когда их роман кончился, он, в отличие от всех прочих возлюбленных императрицы, остался при ней — другом, соратником, соправителем. Она любила, уважала и опасалась его — их отношения всегда были чреваты бурными ссорами. Она называла его «колоссом», «героем», «тигром», «величайшим оригиналом века», своим «кумиром». Он был ее «гений» — раздвинул границы империи, создал флот на Черном море, покорил Крым, победил в войне с Турцией, основал Севастополь и Одессу. Со времен Петра Великого Россия не знала деятеля такого масштаба.

Как ни была ограничена Екатериной его власть, он мыслил себя самовластным монархом. Он поражал всех грандиозными проектами, энциклопедическими познаниями и изысканными вкусами, он пренебрегал этикетом и приличиями, он принимал иностранных послов в домашнем халате, он не скрывал ни своего безудержного сластолюбия, ни беззастенчивого роскошества. «Князь Потемкин — символ необъятной Российской империи, — говорил хорошо знавший его принц де Линь. — В нем то же сочетание диких бесплодных степей и золотоносных жил».^[2]

Его влияние на императрицу было безмерным — для нее он был вне критики и оговора, и слишком многие ненавидели его за это. Но даже враги признавали его мощный ум и творческий дар.

Теперь он лежал на траве, у обочины дороги.

Место это — даже не на главной кишиневской дороге, сегодня его трудно найти, но за двести с лишним оно вряд ли изменилось.^[3] Справа зеленела широкая долина, слева — холмы, покрытые лесом, впереди — дорога, спускавшаяся в лощину. Потемкин, исколесивший эту степь вдоль и поперек, днем и ночью, выбрал для своего последнего привала роскошные декорации.

Вокруг него столпилась его свита. Многие уже плакали.

В свите Потемкина наряду с генералами и высокими чиновными особами путешествовали казацкие атаманы, молдавские бояре, бывшие оттоманские паши, а также православные священники, раввины и муллы, чье общество Потемкин особенно любил. Отдыхая, он беседовал о богословии, слушал рассказы про обычаи восточных племен, изучал греческую архитектуру, голландскую живопись, итальянскую музыку или английские парки...

Женщина — единственная женщина в свите — была одета в русское платье с длинными рукавами, какие любила императрица, но на ногах ее были французские чулки и туфли, выписанные из Парижа самим светлейшим. Шею ее украшали бесценные алмазы из непревзойденной потемкинской коллекции. Это была тридцатисемилетняя племянница Потемкина, графиня Александра Браницкая. Потемкин не скрывал своих романов с придворными дамами. Его отношения с племянницами смущали даже французов, помнивших Версаль Людовика XV. Сколько их было — красавиц, возлюбленных светлейшего? Любил ли он Браницкую больше других?..

Взволнованные доктора — француз и двое русских — стояли возле распростертого князя, но ничем уже помочь не могли.

На князе был шелковый халат на меху, несколько дней назад присланный Екатериной из Петербурга, а в карманах лежали связки писем императрицы, в которых она советовалась с ним, делилась новостями, обсуждала государственные решения. Она сожгла большую часть его писем — но сентиментальному князю мы благодарны за то, что он хранил ее письма, почти никогда не расставаясь с ними.

Эта двадцатилетняя переписка рассказывает об удивительном союзе, трогательном своей интимностью и впечатляющем своим государственным значением. С их историей не могут сравниться истории ни Антония и Клеопатры, ни Людовика XVI и Марии Антуанетты, ни Наполеона и Жозефины: сила человеческого чувства в их отношениях была так же сильна, как и политические последствия.

Его союз с Екатериной окутан тайнами. Были ли они тайно обвенчаны? Был ли у них ребенок? Верно ли, что они остались близки, позволяя друг другу иметь любовников и любовниц? Часто ли Потемкин сам подбирал Екатерине фаворитов, а она помогала ему соблазнять его племянниц, превращая императорский дворец в его домашний гарем?

Чем более усиливалась его болезнь, тем заботливее становились письма Екатерины. Она присылала ему халаты, шубы, ласково отчитывала за невнимание к собственному здоровью, за небрежение диетой и лекарствами, умоляла его не переутомляться. Читая ее письма, он плакал.

Императорские курьеры неслись по России, меняя взмыленных лошадей. Они приносили князю последние новости из Петербурга, а государыне письма из Молдавии. Так было всегда, когда он уезжал на юг. Письма доставлялись обычно за десять дней, иногда за неделю. ; >