Потемкин

Потемкин настаивал на скорейшем приезде в Петербург. Потеряв терпение, 15 января он пишет своей монаршей покровительнице письмо, которое должно было уверить ее в правильности принятого князем решения и его самых искренних намерениях. Потемкин обращается не только к разуму Екатерины, но и к ее чувствам: «Есть ли во мне что хорошее, то назидано Вами. Мог ли я оказать свою годность? На то Вы подали способ. Я тем похвалюсь, что никто другой не может: по принадлежности моей к тебе, все мои добрые успехи лично принадлежат тебе». Подчеркивая, что императрица «с первой молодости» вела его к вершинам государственной власти и политического искусства, светлейший просит не пренебрегать своими советами в столь сложных обстоятельствах.

Государыня понимает, что удерживать Потемкина бесполезно, возможно, он уже в дороге. Она до глубины души тронута его искренностью, решимостью и преданностью ей и делам государства. Навстречу князю летит гонец с новым письмом Екатерины: «Твои ко мне чувства мне известны, и как, по моему убеждению, это часть твоего существования, то я уверена, что они никогда не изменятся; а у тебя иных никогда не знала. Господин питомец мой, ты оправдал мое об тебе мнение, и я дала и даю тебе аттестат, что ты господин преизрядный…»

28 февраля 1791 г. Григорий Потемкин прибыл в Петербург. В эти дни он активно работал вместе с А.А. Безбородко, составляя документы «для отклонения от войны» с Англией и Пруссией, много времени проводил наедине с государыней, решая важные политические задачи, стоящие перед Российской империей. Открытого столкновения с Платоном Зубовым, которого ожидали придворные доброхоты, не произошло. Державин спустя годы писал о «каком-то тайном подозрении в сердце императрицы против Потемкина», его недовольстве назначением поэта-чиновника к докладам по военным делам, странном поведении светлейшего: «Злоязычники говорили, что будто он часто пьян напивается, а иногда как бы сходит с ума, заезжая к женщинам, почти с ним незнакомым, говорит несвязно всякую нелепицу». Но это только придворные сплетни — обычное дело по отношению к людям столь высокого положения и неординарным личностям, как Потемкин.

Сама Екатерина была очень довольна тем, что открытого разрыва между верным фаворитом и новым любимцем все же не произошло. Опытный политик сумел показать свою силу, не прибегая к крайним мерам, и сохранить доброжелательные отношения с Зубовым. «При виде князя Потемкина, — писала императрица 14 мая 1791 г. принцу Шарлю де Линю, — можно сказать, что победы и успехи украшают человека. Он возвратился к нам из армии прекрасный, как день, веселый, как зяблик, блистательный, как звезда, более остроумный, чем когда-либо». Разве могла тогда Екатерина даже подумать, что видит Григория Потемкина последний раз? Он ушел на пике карьеры, могущественный, влиятельный, непобежденный. Россия запомнила его могучим героем и в придворной борьбе, и на военном поприще.

Во время своего последнего пребывания в Петербурге князь окружил себя пышностью и роскошью. На публичные выходы он являлся во всем блеске, с многочисленной свитой из генералов, офицеров и пленных пашей. Столица была поражена грандиозным праздником в знаменитом Таврическом дворце князя, посвященным взятию Измаила. Это была вершина торжества Потемкина.

Таврический дворец был построен по проекту приятеля светлейшего по Московскому университету, служившего у него в штате, архитектора И.Е. Старова — автора фактически всех дворцов Потемкина. Дворец в стиле классицизма поражал своим великолепием. Он славился богатым внутренним убранством, зимним садом с оранжереями, скульптурами, мраморными вазами, фонтанами.

Строительство дворца в Конной гвардии началось в 1782 г. и продолжалось в течение восьми лет; сооружение загородной резиденции князя шло под гром сражений второй Русско-турецкой войны 1787–1791 гг. Среди хозяйственных бумаг Потемкина можно встретить различные документы, счета, реестры, списки строительных материалов, связанные с возведением Таврического дворца, его ремонтом и перестройкой уже после смерти владельца для нужд казны, куда он был куплен у наследников князя в счет его долгов.

В 1790 году Потемкин продал дворец в казну за 450 тысяч рублей, а уже в начале следующего года Екатерина II возвращает князю его как подарок. Подобную операцию Григорий Александрович проделывал несколько раз с некоторыми своими домами и владениями, поддерживая, видимо, таким образом свое финансовое положение. За несколько недель дворец был меблирован и наполнен различными художественными сокровищами, превратился в сказочное место, где Потемкин собрал все свои любимые диковинки.