Потемкин

Светлейший подробно продумал, как принять поселенцев, и писал правителю Таврической области В.В. Каховскому, что новые подданные, не знающие русского языка и обычаев, требуют защиты и покровительства. «Переведенных из Украйны [...] в наместничество Екатеринославское волохов и прочих иностранцев предлагал я поселить по левую сторону Днепра [...], но, считая, что легче переместить их в пустых греческих деревнях в самой Тавриде, где по крайней мере каково ни есть находится строение, представляю вашему рассмотрению, в полуострове ли или на степи Перекопской их поселить..;» Он постоянно думал о том, как улучшить жизнь новоприбывших, и приказывал Каховскому раздавать волов, коров и лошадей, оставленных ушедшими татарами, причем в первую очередь бедным семействам. Синельникову, правителю Екатеринославского наместничества, он приказал, чтобы каждая семья получила скот и по восемь десятин земли на душу, и требовал, чтобы губернатор встретил их лично.^[527]

Потемкин;) часто обвиняли в том, что он бросил этих людей на произвол судьбы. Но он не мог лично следить за выполнением всех своих распоряжений, а подчиненные часто лгали ему. Стремясь убедиться, что от него ничего не скрывают, он пребывал в постоянных разъездах. Некоторые поселенцы действительно терпели лишения, но многие семьи были довольны своим обустройством. Архивы доказывают, что, обнаружив какую-либо оплошность, Потемкин реагировал мгновенно. Так, в одной из записок Каховскому он предлагает пять способов преодолеть «великие лишения» колонистов, связанные с недостатком выданного им скота.^[528] Совершенно поразительно, как соправитель огромной империи, причем не в порядке исключения, а постоянно вникал в такие подробности и лично приказывал своим генералам исправлять подобные ошибки.

Крым и южные области князь желал превратить в сад империи. «Это чудесное и невероятно плодородное место», — писал он Екатерине. 5 августа 1785 года он опубликовал обращение к крымским землевладельцам, в котором требовал сажать сады: «Возделывание земли я считаю первым источником богатства». Незасеянная же земля — «позор для хозяина, свидетельство его нерадивости»^[529].

Для того чтобы «ускорить заселение Перекопской степи и подать пример», Потемкин сам взял леса и 6000 десятин земли «для посадок сахарного тростнику». Ведавших сельским хозяйством Крыма профессоров Ливанова и Прокоповича и ботаника Таблица он отправлял осматривать все новые земли. Он приказал Корсакову построить мосты, чтобы упростить добычу соли; послал инженеров разведывать залежи каменного угля на Донце и под Луганском; в Тавриде постоянно находился специалист по горному делу.^[530]

Стремление использовать свои имения в качестве торговых факторий между севером и югом было почти навязчивой идеей Потемкина. «Барки, привозящие продовольствие и припасы для херсонского флота из [белорусских] имений и факторий князя Потемкина, возвращаются груженные солью», — сообщал в Париж французский дипломат.

Чтобы освоить пустынные крымские и запорожские степи, поощряя торговлю и строительство мануфактур, Потемкин стремился раздавать земли, особенно иностранцам. В этом он тоже отдавал предпочтение англичанам. Английскому посланнику он говорил, что «русские мало способны к коммерции и он всегда придерживался мнения, что внешнюю торговлю империи должны обеспечивать исключительно англичане».^[531]

Потемкин добился того, чтобы земли никому не раздавались без его одобрения. Освоить огромные территории можно было множеством способов: в первую очередь он жаловал обширные имения чиновникам (например, своему секретарю Попову и своему союзнику Безбородко, который пришел в восторг, получив «почти царское» имение), друзьям-иностранцам, казакам или перешедшим к нему на службу татарам — он лично раздал 73 тысячи десятин на материке и 13 тысяч на полуострове.^[532] Если хозяева хорошо справлялись с поставленной перед ними задачей, светлейший освобождал их от податей, как, например, троих студентов, изучавших сельское хозяйство в Англии: «за большие успехи».^[533] Многие иностранцы, от генуэзских дворян до английских леди, забрасывали Потемкина проектами и просили земли, но получали ее только если их планы казались князю разумными.