Потемкин

Через высокую башню траурный кортеж вошел в крепость — монастырь Голия; гроб внесли в церковь Вознесения, которую когда-то посещал Петр I. Смешение византийского, классического и русского стилей вполне подходило для Потемкина. Пушки салютовали в последний раз.

Ничто не могло возместить Екатерине утрату Потемкина. После Рождества она три дня не выходила из своей комнаты. В честь Ясского мира она приказала салютовать из пушек 101 залпом и устроила праздничный обед, но не позволила произносить тостов. 30 января 1792 года, когда Самойлов привез подписанный договор с Турцией, она уединилась с племянником светлейшего, и они вместе долго плакали. Летом, вернувшись из Царского Села, она объявила, что будет жить во дворце Потемкина, который назвала в его честь Таврическим, и действительно стала проводить там довольно много времени. Она полюбила этот дворец и часто гуляла одна по его саду, словно ища Потемкина. Отмечая день рождения князя, она снова плакала, а в годовщину его смерти заперлась у себя на весь день. Однажды, посетив Таврический дворец в сопровождении Зубова и внуков, она заметила: «Tout etait charmant^{105}, а теперь все не ладно».^[1026]

Василий Попов стал не только ее секретарем, но и воплощением потемкинских политических принципов. Достаточно было ему сказать, что некое предложение не понравилось бы светлейшему, чтобы Екатерина отказалась даже рассматривать его. Когда она приезжала в Таврический дворец, Попов становился на колени и благодарил ее за то, что она удостоила своим посещением дом его благодетеля. Самойлов по смерти Вяземского занял должность генерал-прокурора. Рибас основал в Хаджибее город Одессу, как завещал Потемкин, а генерал-губернатор Новороссии Ришелье сделал этот город самым космополитичным портом мира. В 1815 году Ришелье стал министром иностранных дел Франции.

Через два года после смерти Потемкина де Линь писал о нем Екатерине как о своем «драгоценном, неподражаемом и восхитительном» друге. Принцу так и не довелось возглавить ни одну армию; он умолял Меттерниха позволить ему принять участие в наполеоновском походе на Россию — своеобразный ответ на гостеприимство Екатерины и Потемкина. Сегюр стал церемонимейстером Наполеона, в 1812 году советовал ему не связываться с Россией, а после Реставрации снова появился на политической сцене в качестве пэра Франции. Нассау-Зи-ген пытался внушить Наполеону, что должен возглавить завоевание британской Индии, но погиб в Пруссии в 1806 году.

Франсиско де Миранда, прослужив несколько лет генералом французской революционной армии, возглавил борьбу за освобождение Латинской Америки от испанского владычества. В 1806 году он высадился в Венесуэле с двумя сотнями волонтеров, но вынужден был отступить. В 1811 году Симон Боливар убедил его вернуться и возглавить патриотическую армию Венесуэлы. Военные поражения и землетрясение заставили Миранду вступить в переговоры с испанцами. Потом он попытался бежать, Боливар арестовал его, выдал испанцам, ив 1816 году, через тридцать лет после встречи с Потемкиным, Миранда умер в тюрьме.

Сэр Джеймс Харрис стал графом Малмсбери, и Талейран удостоил его названия «самого проницательного министра своего времени». Сэр Сэмюэл Бентам занял пост генерал-инспектора британского министерства кораблестроения; именно под его контролем строились те корабли, что разбили франко-испанский флот при Трафальгаре. Иеремия Бентам осуществил свой проект — построил тюрьму Паноптикон. Эксперимент не удался, но философ обвинял в этом поддержавшего его короля, Георга III.

Джон Пол Джонс получил от Вашингтона поручение разбить алжирских пиратов у Варварийского побережья, но умер в Париже 7/18 июля 1792 года в возрасте всего 45 лет и был удостоен государственных похорон. Его провозгласили основателем американского флота. Потом его могила считалась утраченной—до 1905 года, когда генерал Гораций Портер обнаружил останки Пола Джонса, прекрасно сохранившиеся в свинцовом гробу. Президент Теодор Рузвельт послал за ним четыре крейсера, и в январе 1913 года, через 125 лет после встречи с Потемкиным, Пол Джонс был погребен в мраморном саркофаге, за тысячи миль от России, в Морской академии в Аннаполисе.[1027]

Для того чтобы иметь возможность проводить время вместе с Александрой Браницкой, Екатерина отвела ей покои Потемкина в своих дворцах, но настояла, чтобы сменили прислугу: вид домашних покойного надрывал бы ей сердце. Зубову она поручила многие из постов, которые занимал светлейший, но молодой фаворит показал себя мало к чему способным.

В свое время, вдохновляемая князем, Екатерина почти уверилась в своем плане отстранить Павла от престолонаследия и передать трон внуку — Александру.^[1028] Но без поддержки светлейшего у нее, вероятно, не хватило на это сил.