Потемкин

Мы видели, как в эпоху Смутного времени семейный клан Потемкиных разделился на два рукава, часть родни осталась на московской службе, часть перешла на польскую. При царе Алексее Михайловиче по Андрусовскому перемирию 1667 года Речь Посполитая возвратила России Смоленск. Поместная родня московских стольников вновь оказалась под скипетром Романовых и была вынуждена опять начинать продвижение при новых хозяевах. Прадед нашего героя — Сила Семенович — был московским дворянином в 1658–1677 годах и стольником с 1686 года. Когда в 1754 году «недоросль Григорий Александров сын Потемкин явился ко второму смотру», он показал, что «прадед его из дворян Сила Семенов сын, в какой службе служил, того сказать не знает, а дед его Василий Силин сын, служил стольником, а отец его Александров Васильев сын Потемкин служил в Ростовском драгунском полку капитаном и оставлен был полковником, и в прошлом году померли»19. Позднее для Григория Александровича Потемкина было на основании поколенной росписи создано генеалогическое древо. На нем видно, что ветвь, к которой принадлежал светлейший князь, на протяжении трех последних поколений давала лишь по одному мужскому представителю рода. На отце Потемкина, Александре Васильевиче, она вполне могла пресечься, поскольку тот в течение долгих лет оставался бездетен. Необычная история его брака и станет следующим сюжетом нашего повествования.

«ДА КТО ЕГО ОТЕЦ?»

Запоминающийся эпиграф к первой главе «Капитанской дочки» из Я. Б. Княжнина прекрасно передает восприятие дворянами XVIII века армейской службы, как невыносимо тяжелой, связанной с печалями и горестями.

— Был бы гвардии он завтра ж капитан.

— Того не надобно: пусть в армии послужит.

— Изрядно сказано! пускай его потужит… Да кто его отец?

Александр Васильевич Потемкин с юности тянул нелегкую армейскую лямку и потужил в жизни немало. Точной даты его рождения мы не знаем. Однако в «Определении Военной коллегии» от 23 октября 1728 года об увольнении Александра Потемкина с военной службы сказано, что он «показал себе от роду пятидесяти пяти лет». Следовательно, родился отец нашего героя около 1673 года. Впрочем, в те времена люди редко помнили точный день и год своего появления на свет и чаще всего указывали приблизительный возраст.

Служить Александр Потемкин начал, согласно «Определению…», в 7207 году, то есть в 1699 году. К этому времени ему было уже двадцать шесть лет — возраст взрослого, самостоятельного мужчины — и, покидая дом, он оставил там первую жену Марину Ивановну. Призван Потемкин был «по жилецкому списку». Жильцами в Московской Руси называли нижнюю категорию придворных чинов. Они жили в своих вотчинах и в определенные годы являлись на службу в столицу, где несли охрану, посылались на разные дворцово-административные работы, их могли направить с незначительным дипломатическим поручением или дать назначение воеводами в южных, окраинных, городах. «Из веку» они занимались военным ремеслом и выступали в поход вместе с государем20.

Александра Васильевича определили в Ростовский драгунский полк Низовского корпуса. Дальнейшая его судьба складывалась примерно так же, как и у большинства дворянских сыновей, уведенных Петром I на Северную войну. «В 708 году написан в прапорщики, потом произведен от Генералитета в 709 в подпоручики и в поручики, в 710 в капитаны-поручики, в 712 году от Военной канцелярии в капитаны, и быв во многих воинских походах, на Полтавской баталии и на Турецкой акции и ранен». Таким образом, Александр Васильевич принимал участие в знаменитом сражении под Полтавой 27 июня 1709 года и в тяжелом, бесславном Прутском походе 1711 года. Получил ранения и первый раз просился в отставку в 1722 году, но окончательно покинул армию только в 1728 году. В «Определении Военной коллегии» говорится: «По свидетельству Медицинской канцелярии за ранами в службе быть не годен. Того ради, по содержанию состоявшегося в 722 году указа… дать ему ранг маэорский»21.

А. Н. Самойлов помещает в своих мемуарах следующую историю об отставке Александра Потемкина: «Александр Васильевич, просивший увольнения от службы по причине тяжких ран, явясь в Государственную военную коллегию для предъявления оных, по обыкновению начал было скидывать свой мундир, как познав в числе членов коллегии одного, служившего у него в роте унтер-офицером, тогда когда он уже был капитаном, и, не могши снести такого для себя унижения, сказал, указывая на того члена: "Как? и он будет меня свидетельствовать! Я сего не перенесу и останусь еще в службе, сколь ни тяжки мои раны". И действительно после сего происшествия прослужил еще два года»22.