Потемневшие души

Когда я вошла в толпу людей, я краем глаза увидела двух охранников, которые крадутся ко мне, и я развернулась на каблуках и прищурилась, качая головой, что нет. Они позволят мне танцевать, даже если это означало, что я устрою истерику перед всеми здесь. Они посмотрели друг на друга, явно не зная, что делать. Затем один из них повернулся ко мне спиной и заговорил в наушник. У меня было чувство, что мое веселье закончится, так и не начавшись, поэтому я углубилась в толпу и позволила музыке взять верх.

ГЛАВА 24

Алиссия:

Музыка ласкала мое тело, вибрировала в моих костях и зажигала мою кожу. Я закрыла глаза, игнорируя все и всех вокруг. Я покачивала бедрами в такт и водила руками вверх и вниз по телу, проводя пальцами по длине моих волос. Я слегка приоткрыла глаза и увидела, как девушка смотрит на меня. Но не в плохом смысле. Я уже видела этот взгляд раньше, в мои дикие дни. Она хотела потанцевать со мной, и я была полностью за. Наши тела соприкоснулись, и она потерлась об одно из моих бедер. Я провела руками по ее спине и схватила ее за ягодицы. У нее были короткие светлые волосы, которые терлись о мое плечо, и от нее пахло сладкой ванилью. Она убрала мои длинные черные волосы с моей шеи и начала покрывать мою шею мягкими нежными поцелуями своими пухлыми губами. Я чувствовала, как мои соски затвердели, и удивленный стон сорвался с моих губ. Из-за жесткого каркаса, прижатого ко мне, который ощущался как твердый камень, а затем густой мужской запах одеколона смешался с мягкой сладкой ванилью передо мной, и это стало опьяняющим наркотиком экстаза. Моя новая светловолосая подруга потянулась, чтобы дотянуться руками до моей груди, когда сильные татуированные руки сжали их и остановили в воздухе. Он пробормотал что-то по-русски, и она начала дуться на него, но отцепилась от моего бедра и пошла прочь сквозь толпу. Те же сильные татуированные руки опустились на мою грудь и начали массировать ее, затем поднялись к моей шее и крепко сжали.

Если бы я была трезвой как стеклышко, я бы, наверное, испугалась, но это возбудило меня еще больше. Я поерзала задом на переднем крае Дмитрия и начала толкаться в него, когда нашла свою любимую твердую выпуклость в его штанах. Он схватил меня за шею немного крепче, поднес рот к моему уху и укусил мочку уха.

— Надеюсь, тебе понравился твой маленький танец, потому что это будет последний раз, когда к тебе прикоснется кто-то другой. Все ясно? — зловеще сказал он.

— Ты не хочешь делить меня с другой сексуальной женщиной, Дмитрий? — спросила я напряженным голосом, потому что моя шея все еще была крепко в его хватке.

— Я не буду делить тебя ни с кем. Ты поняла? Тебе повезло, что я хочу трахнуть тебя больше, чем убить тебя прямо сейчас, любимая, — прорычал он и крепко прижался бедрами к моей заднице для подчеркивания.

Дмитрий убрал руку с моей шеи и переместил ее вниз по моему телу к моей горячей сердцевине, скользнул рукой по моей юбке и прямо в мои трусики. Он втиснул пальцы прямо в мою щель и начал грубо тереть двумя пальцами внутрь и наружу. Это то, что сейчас было нужно Дмитрию, и я чувствовала, что он балансирует на грани убийства кого-то — и я была благодарна, что это не я. С тем, насколько я была возбуждена и пьяна, все, чего я хотела, это чтобы Дмитрий трахнул меня жестко и сердито, пока мы больше не сможем трахаться.

Я громко застонала и начала толкаться в его руку, покачиваясь в быстром ритме, который он создал, и терла свой клитор костяшками его пальцев, нисколько не заботясь о том, что мы были на переполненном танцполе. Он оторвал свои пальцы и толкнул меня вперед. Жестко. В этом не было никакой любви. Только первобытная потребность.

— Иди наверх, Алиссия, — сказал он позади меня и снова подтолкнул меня. Я ускорила шаг и прошла сквозь людей, не смея оглянуться.

Я взлетела по лестнице и посмотрела в длинный коридор из дверей. Дмитрий, не теряя времени, обошел меня, схватил меня за руку и потянул к двери, над которой горел зеленый свет. Он толкнул дверь, втолкнул меня и захлопнул дверь. Он повернулся ко мне с темными похотливыми глазами. Он заметно дрожал, а его челюсть была сжата, как гранит. Затем одним быстрым движением он рванул меня к себе и швырнул к стене. Я услышала, как рвется молния на его брюках, и он поднял мое платье, затем возился с моими трусиками, разрывая их, пока они не заклинились на одной стороне. Он втолкнул в меня свою твердую длину, не теряя времени. Не было никакой прелюдии. Он не торопился. Это было жестко и грубо, и это было чертовски красиво. Я обхватила его бедра ногами и крепко держалась, пытаясь подобраться к нему как можно ближе.