Потенциальная жертва

Какая еще жаба у нас получается? Или это у Ларчика сленг такой милицейский, с которым я не удосужилась познакомиться?

Он включил телевизор. Там шла реклама. Какая-то тетка, страшная, как гамадрил, изображала из себя графиню. Кажется, она хотела затариться сигаретами. И приставала к куда более привлекательному и похожему на дворянина кучеру, где эти сигареты ей срочно можно приобрести. Тот гордо вскидывал руку в направлении горизонта, где сияли буквы SNS. Как эту дребузню можно было смотреть — я понять до сих пор не могу, но Ларчик мой вставился туда так, будто ему показывали как минимум «Замок» Кафки.

Я с тоской посмотрела на экран, потом на Ларчика, потом снова на экран. Уж точно я за сигаретами в этот SNS после этакой рекламы никогда не пойду, вдруг там все вот такие бабцы работают, от которых возникает тошнота и головокружение?

— Достопочтенный сэр, — наконец не выдержала я. — Я понимаю, что мое желание оторвать вас от созерцания красот местных пейзанок, невесть как ставших графинями, весьма невоспитанно и нахально. К тому же вы являетесь человеком некурящим, и мне немного непонятен ваш странный интерес к этой рекламе. Но меня раздирает вопрос — что есть у нас «жаба»? Неужели вот эта самая несчастная пейзанка и есть? Или это какое-то понятие с тщательно скрытым от меня смыслом?

Он оторвался. Посмотрел на меня и фыркнул.

— Не приведи господи попасть на кончик твоего острого язычка, Александра!

— Я не каннибалка, — отпарировала я, — и не собираюсь питаться человечиной. Поэтому брать вас на язык в ближайшее время в мои планы не входит! Так что такое эта ваша странная «жаба»?

— Не что, а кто, — ответил Ларчик. — Только непонятно, какое он может иметь отношение к семейке Мальпер. Но, если он там замешан, я немедленно звоню и отказываюсь от работы. Подвергать тебя такому риску — ни за что!

* * *

Этель вышла из здания аэропорта.

Ветер дул с такой силой, что Этель пожалела, что у нее нет шапки, — девушка легкомысленно не прихватила с собой даже вязаный берет. А на куртке не было капюшона.

От холода и ветра Этель почувствовала себя бесконечно одинокой. Она даже испытала нечто вроде злости на себя за такой идиотский поступок.

— Ты никогда не повзрослеешь, — пробормотала она, стоя на остановке.

Куда ей ехать? Она даже не в курсе, где тут гостиница! От этого холода можно сойти с ума. Под ногами было так скользко, что Этель не удержалась и, поскользнувшись, чуть не сшибла мрачноватого небритого детину, тут же не преминувшего выразиться на том «арго», который, как предупредила ее учительница Тамара, в России был куда более распространенным, чем язык Пушкина и Достоевского.

— Куда прешь, корова? Или глаза с утра залила?

— Фря какая!

Эти слова принадлежали уже полной даме, одетой в меха.

Дама как раз внедряла свое грузное тело в «Вольво», а Этель, пятясь от матерщинника, нечаянно наступила ей на ногу.

— Простите, — пробормотала Этель, с ужасом поняв, что от отчаяния слова вырвались у нее на французском. А ведь она поклялась себе говорить тут только по-русски!

Услышав иностранную речь, дама заметно подобрела и даже сказала что-то вроде «ничего» — при чем тут это «ничего», Этель не знала. Ее познания в русском были еще весьма ограниченны.

На всякий случай Этель улыбнулась. Дама спросила:

— Вас подвезти?

Этель задумалась. Куда? Она и сама не знает, куда она собирается в этом странном городе, в котором к тому же почти нет снега.

— Да, — решилась она. — На набережную, если можно. Я была бы вам очень благодарна…

Она знала из рассказов отца и Лео, что там есть большущий отель, и к тому же она хотя бы посмотрит на Волгу. Из отеля она может позвонить отцу.

— Садитесь, — кивнула дама. — Нам как раз по пути.

* * *

— Жаба…

Игорь вздрогнул и сел на кровати.

Глаза его еще спали, и тем не менее он потянулся к часам.

— Черт, уже почти половина десятого!

Он разом проснулся, встряхнувшись, как бы прогоняя остатки сна — тем более что это был кошмар, — и вскочил с кровати.

Босые ноги довольно долго привыкали к полу — наплевать, привыкнете, холод помогает проснуться!

Жа-ба…

Сейчас ему казалось, что он видел его во сне, и отчасти это было верно — Жаба был во сне, как всегда, с ухмылкой «суперчеловека» нажимающий на курок.

Там, где еще вчера стоял Олежка, образовалась пустота.

Игорь поморщился, как от зубной боли.

Жабы в городе быть не должно, сказал он себе. Жаба — патологический трус, он не объявится там, где, как он знает, его ждет Игорь.

И тем не менее… Игорь закрыл глаза, представляя себе вчерашнюю случайную встречу. Машина, красный «Вольво». Какой-то восточный тип за рулем, а рядом с ним…

Жаба? Кофе медленно поднимался в джезве. Игорю нужен сейчас крепкий кофе.

Из тумана подсознания снова выплывала холеная рука с длинной сигаретой и женоподобное, смазливое лицо с пухлыми губами и надменной улыбкой.

Это лицо Игорь никогда не забудет — не сможет забыть!

Тот вечер в кафе, когда появился этот псих, и Олег сразу напрягся, как немецкая овчарка.

Он знал, кто перед ним.

Поэтому он пошел прямо на Жабу, бросив на ходу Игорю: «Звони в оперативку, немедленно!»