Потерянная

Я зло простонала, пришлось повертеть головой в поисках подходящего для ковыряния предмета. На глаза попалось письменное перо с адамантиновым наконечником.

Подхватив его, я принялась совать между зубцами. Гаюину, похоже, механические повреждения не страшны – камень продолжает мягко светиться в гнезде. Спустя десяток попыток наконец удалось отколупать.

Чтобы завоевать себе хоть немного времени, я положила корону отверстием к стене. Сияющий комочек сунула в корсет, перо, как ни хотелось, пришлось вернуть на место. Я еще раз оглядела королевские покои, убеждаясь, что не наследила, и выскользнула в дверь.

Как ошпаренная, я понеслась вниз мимо широких окон и оплетенных плющом камней. Стены замелькали по бокам, бегу через четыре ступеньки, страх и азарт подгоняют, вот уж точно – охота пуще неволи.

Башня кончилась, потянулся бесконечный витиеватый коридор с брусчатым полом. Коварные ответвления зияют дырами в стенах, но мышечная память надежно ведет по изгибам.

Сбоку раздался шум, запоздало поняла, что упустила из виду чье-то приближение. Из-за этих треклятых поворотов эхо исказило звуки.

Я выругалась про себя и притормозила пятками, послышался тихий скрежет, словно где-то остановилась несмазанная телега.

Через секунду передо мной возникла леди Генэль, в свежем наряде, таком же кричаще-вызывающем, как и тот, что я испортила.

На мгновение обе застыли. Она неподвижно пялится на меня круглыми голубыми глазами, пальцы сжимают небольшую сверкающую сумочку. Затем белоухая медленно открыла рот, из него раздался самый противный крик, который я когда-либо слышала:

– Побег! Стража! Побег!

Момент всеобщего оцепенения кончился. Я с рычанием оттолкнула вопящую пигалицу и кинулась вниз по коридору.

Глава 11

Истеричные вопли белоухой заставили ускориться. Сапоги бесшумно касаются отполированной брусчатки, ритмичное дыхание почти бесшумно, словно я создана для бега. Камень под корсетом улегся в какую-то складку на ткани и плотно закрепился, хоть что-то в мою пользу.

Наконец показалась развилка. Я на бегу схватилась за стену, пролетела по воздуху в крутом повороте, плащ устрашающе распахнулся.

Ловко приземлившись на обе ноги, помчалась в левый коридор. Уши уловили тревожное оживление в начале тоннеля, послышался лязг адамантина. Через секунду разобрала голоса. Говорят не четко, но раздраженно и недовольно.

Я припустила так, что чуть не пробежала мимо указанной дверцы. Она оказалась едва заметной и совсем маленькой. Я решительно толкнула створку и протиснулась внутрь.

Тоннель оказался уˊже, чем ожидала. Потолок низкий, пришлось пробираться, согнувшись пополам, и цепляться капюшоном за влажную побелку. От стен пахнет отсыревшей известью и глиной, из-за них доносятся звуки капель, в балках скрипят личинки древоедов.

Спустя вечность я выползла на поверхность из крошечного входа. Плечи испачкались в побелке, я быстро отряхнула и повертела головой. Справа прямо в брусчатке большая бронзовая решетка. Прутья блестят в закатных лучах, снизу доносится шумный плеск. Я осторожно потянула воздух, боясь вдохнуть какую-нибудь гадость. В носу защекотало от запаха тины и ароматических масел. Слив для дождевой воды оказался напомажен не хуже прически высокородной эльфийки.

Меня передернуло от мысли, что кто-то, словно раб, ползал по стокам и промазывал камни притирками. Бросив еще один взгляд на решетку, я осторожно высунула нос из-за угла.

Улица пустая. Прячась за кустами и вазами с меня ростом, короткими перебежками я направилась к городской стене.

Когда до нее осталось всего два шага, из тени кипариса выступила закованная в броню фигура Лисгарда. Он схватил меня и втащил в заросли.

Я задергалась, как пойманная в силки лиса, когда наконец высвободилась, проговорила:

– И тебе привет, предатель.

Он даже рот раскрыл.

– Я организовал побег! – изумился Лисгард. – Почему предатель?

Белокожий смотрит синими глазами, во взгляде недоумение и что-то, от чего по спине бегут мурашки и сердце начинает биться чаще.

– А кто клятвенно заверял, что в Эолуме меня ожидает райская жизнь? – недовольно спросила я и засунула выбившиеся волосы под капюшон. – Что никто и никогда не посадит в темницу? Самое отвратительное, ты кинулся помогать совсем не мне.

Пока я изливала гнев, Лисгард слушал, не отрывая взгляда, в глазах странные огоньки, челюсть сжата, белоснежные волосы колышутся от вечернего ветерка.

Когда словесный поток иссяк, я поправила корсет и сделала глубокий вдох. Он все еще молча смотрел на меня странными глазами, я осторожно выглянула из-за его плеча, надеясь вовремя заметить появление стражников.

На брусчатке все еще пусто, только густые плющи покачиваются, свисая с балконов. Свет вечернего солнца отражается на белоснежных стенах, от этого кажется – город охвачен огнем.

Я с подозрением глянула на белокожего. Тот все еще таращится, словно впервые увидел.

– Ты разве не рискуешь ушами, помогая мне? – спросила я с сомнением и отшагнула. – С чего вдруг такая забота?

Лисгард покосился в сторону перекрестка, откуда в любой момент могут выбежать закованные в доспехи стражники.