Потерянная

– Конечно, не имел, – сказал Варда добродушно. – Я вообще ничего не имею. Все свое ношу с собой. Зачем иметь, если все время в дороге? Даже вон когда вдруг начинаю иметь – сразу отдаю кому-нибудь.

Он окинул меня странным взглядом, на лице простоватое выражение и глупая улыбка. Но в глазах пляшут дикие лешие, от которых в животе занимается горячий клубок.

Лисгард опустил клинок и медленно убрал в ножны, но лицо хмурое, глаза мечут синие молнии.

– Видишь, Лисгард, странник извинился, – проговорила я, выглядывая из-под капюшона.

Варда удивленно вскинул брови и тряхнул головой, убирая рыжую прядь со лба.

– Эм, наверное. Ага. За что, не понял, но извиняюсь великодушно, – сказал он и отвесил демонстративный поклон до самой земли. – Извини меня, благородный солнечный эльф, сам не знаю за что. Каюсь и уповаю на твою милость.

Лисгард оторопело уставился на рыжего, не понимая, издевается тот или всерьез. Прошла пара мгновений, прежде чем он выдохнул и ослабил уши.

– Извинения приняты, – сказал высокородный и отвернулся.

Варда выпрямился, покачал головой, мол, задирать вас – одно удовольствие, затем сделал несколько шагов сквозь черные кусты и замер.

– А теперь без шуток, – произнес он серьезно. – Вышли на Мавкино озеро. Обычно можно спокойно мост пересечь. Но была гроза, а ведьма говорила, не к добру. Так что всем тихо. Двигаться след в след, я вперед, вы – за мной.

Мутная дымка потянулась из-за деревьев и ползет над кустами, как рваное полотно. Воздух замер и стал похож на студенистый кисель, я замахала руками, пытаясь расчистить видимость. Как ни странно, это удалось, дымка в нескольких местах прорвалась и расползлась в стороны, словно щербатая река.

Мы осторожно вышли из перелеска на окруженную черными стволами поляну. В середине большое озеро с деревянным мостом без перил. Снизу срываются капли и звонко барабанят по воде.

На широких листьях по всей поверхности тонкие фигуры. Пригляделась – голые девицы с зелеными волосами до самых пяток. Одни сидят с закрытыми глазами, подставив лица чернеющему небу, другие возлегли на листья кувшинок и дремлют. Крупные телеса покрыты мелкими каплями. В свете гнилушек и светляков мерцают, словно драгоценности.

Я дернула Варду за рукав:

– Это кто?

Он прошептал не поворачиваясь:

– Так мавки же.

– Ого…

Рыжий пригнулся.

– Тихо, ни звука, – сказал он. – Прилипчивые они.

Словно воры, пригнувшись, мы двинулись к мосту. По пути пришлось несколько раз останавливаться и замирать, потому что Варде виделось шевеление среди мавок.

Я периодически косилась на девок. Эти сидят на воде, как довольные жабы, вон даже кожа зеленцой отдает. Тяжелый запах щекочет ноздри. От постоянного пребывания в воде тело пропиталось тиной и водорослями.

Мост приблизился еще на несколько шагов. Когда пригляделась к мавке, что замерла у опорных балок, смогла разглядеть сквозь дымку идеальное лицо.

Скулы узкие, как у светлой эльфийки, пухлые малахитовые губы зовуще раскрыты, на коже, словно алмазы, блестят капли. Ресницы такие, что прямо выдергивай и вяжи веники. Зеленая грива перепуталась с водорослями, грациозно изогнута на плече, длинный конец уходит к самой воде.

Я сделала еще шаг, но, увидев спину девки, чуть не вскрикнула. Пришлось сжать губы и ускориться. Нелепо переваливаясь с ноги на ногу по черному илу, я приблизилась к Варде.

– Что… что с ней? – спросила я изумленным шепотом.

Он непонимающе уставился на меня, затем проследил за взглядом.

– У мавок нет спины, – выдохнул разочарованно странник. – Не знаю, за что их так. Может, потому, что утопленницы. А может, сомы съели.

Мы остановились у моста, где дымка превратилась в едва заметную рябь. Пахнет все той же сыростью и отголосками забытого прошлого. Понадобилась пара минут, чтобы привыкнуть к странному запаху.

Я осторожно выглянула из-за спины рыжего, помахала рукой перед лицом. Дымка немного разошлась, я стала разглядывать, что там у мертвячки сзади.

От желтоватого позвоночника расходятся ребра, под ними непонятно на чем висят темные пятна органов. Кости зеленоватые, словно молодой малахит, на одном позвонке небольшой нарост мха.

Со стороны озера резко повеяло тяжелым воздухом. В нос ударил крепкий запах ила и тины, я сморщилась.

– Гадость какая, – прошептала я. – Если от нее так несет, понятно, почему сидят печальные.

Варда обернулся, снова смахнул с лица прядь.

– Все, – прошептал он. – Теперь полная тишина.

Он осторожно ступил на мост, старые доски чуть слышно скрипнули. Рыжий на секунду замер – уши торчком, глаза круглые. Прислушалась, мавки продолжают нежиться под чернеющим небом. Плевать они хотели на каких-то эльфов, которые ломятся через озеро.

Варда чуть расслабился и двинулся дальше, выбирая для следующего шага доски покрепче. Я шагнула вперед. Наступаю след в след. Подо мной древко молчит, видимо, совсем легкая.

Сзади шелестит доспехами Лисгард, по дыханию слышно – старается быть как можно бесшумнее, хотя в броне оставаться незаметным – задача сложная, да и темно для солнечного эльфа.