Потерянная армия: Записки полковника Генштаба

И хотя это намерение ВС означало старт нового витка нешуточной заварухи, многие у нас на Арбате считали тогда, что первопричиной этого ответного шага парламентариев были действия президента, спровоцировавшего конфликт…

С этого момента армия начала жить между двух истин — ельцинской и парламентской. А бескомпромиссность сторон, с бараньим упорством стоящих каждая на своем, все больше попахивала кровью…

НАЧАЛО

…22 сентября 1993 года председатель Верховного Совета РФ Руслан Хасбулатов подписал постановление, в соответствии с которым объявлялось о прекращении президентских полномочий Ельцина и о передаче их вице-президенту Александру Руцкому. Тут уж дело совсем запахло жареным.

Вскоре стало известно, что «мятежный» ВС назначил генерала Владислава Ачалова министром обороны. У нас в МО и ГШ пошли усиленные разговоры о том, что «агенты» Ачалова повели усиленную агитацию среди генералов и полковников, призывая их переходить на «другую сторону». Было ясно, что схватка конфликтующих сторон за армию вступает в решающую фазу.

Не дай вам Бог оказаться в роли полковника Генерального штаба в ситуации, когда между собой дерутся так называемые «ветви власти», поочередно призывающие военных встать на их сторону.

Наблюдая за всей этой возней, я испытывал чувства, очень похожие на состояние человека, на глазах которого затевают драку близкие ему люди, декларирующие каждый свою правоту и призывающие встать именно на их сторону.

К тому же в памяти еще были живы картины августа 1991-го, когда танки лязгали по московским улицам, а на их бронированные башни летели с балконов тухлые яйца и вонючие помидоры. До сих пор помню искаженное злобой лицо мужчины, который упорно допрашивал юного и перепуганного лейтенанта Кантемировской дивизии, боязливо выглядывавшего из танка:

— Зачем ты сюда приехал?

— Наводить порядок, — кротко отвечал гвардеец.

— Ты что, милиционер, что ли? — наседал разъяренный мужик. — Проваливай отсюда по-хорошему!

И лейтенант мигом опустился в башню, тут же задраив люк.

В те августовские дни 91-го я понял, что для военного человека не может быть большего позора, чем унижение, исходящее от людей, которых он призван защищать на поле реального боя от реального противника, а не на столичных улицах от противника политического. Наверное, так будет до тех пор, пока власть не перестанет приказывать армии играть роль жандарма в собственном доме.

Осенью 93-го власть готовила нас к этой роли.

Предчувствие того, что Кремль с помощью армии хочет разгрести нагроможденные им же политические завалы, навести «конституционный порядок», раздражало военных.

Под окнами Министерства обороны и Генштаба все чаще стали появляться бедно одетые люди, по большей части преклонного возраста, которые призывали генералов и офицеров «не допустить надругательства над Конституцией».

И совсем другие люди, тайком наезжавшие из Кремля в МО и ГШ в роскошных авто и партикулярном платье по последнему слову моды, призывали нас «встать на защиту всенародно избранного президента» и не допустить «попрания конституционного порядка».

Голова шла кругом.

Нас призывали сделать выбор, суть которого не принимало сознание. Мы десятилетиями воспитывались и учились защищать Родину. Но нас никто и никогда не учил поворачивать штыки против своего народа…

ХОЛОСТЫЕ ЗВОНЫ

…22 сентября в Минобороны и ГШ, в Главные штабы видов Вооруженных Сил и родов войск поступило письмо Александра Руцкого следующего содержания: