Потерянная богиня

— И подвергаешь опасности Джулию.

— Уолли не сделает ей ничего плохого! — Карисса в отчаянии замотала головой. — Ашерис, ты становишься параноиком! Я тебя не узнаю!

— У меня есть причины так думать.

Она повернулась к нему.

— Какие?

Не сводя с нее глаз, он открыл было рот, но тотчас закрыл его. Он стискивал зубы, словно был пойманной в клетку измученной пантерой.

— Ашерис, скажи!

Он впервые за много недель посмотрел ей прямо в глаза, и в самой глубине его золотистого взгляда она увидела любовь и страдание и была уверена, что он готов открыть ей свое сердце, но тут он повернулся на каблуках, вышел из гостиной и тихо закрыл за собой дверь.

Вечером, когда Карисса шла пожелать дочери спокойной ночи, она едва не налетела на Уолли с блюдом из ящика отца.

— Вот вы где! — вскричал он. — Айша мне сказала, что вы должны быть тут.

— Я иду к Джулии.

Уолли взглянул на дверь, из-за которой доносилось прелестное пение Джулии, потом на Кариссу. Дрожащими руками он сунул блюдо под мышку.

— Зачем вам блюдо? — спросила Карисса.

— Это не блюдо. Это обрядовый диск.

— Зачем вы таскаете его с собой?

— Хотел бы с ним поэкспериментировать. — Он помялся. — Понимаю, я прошу невозможного, но, миссис Спенсер, позвольте мне…

— Что?

Карисса переводила взгляд с лица Уолли на диск и обратно, боясь, как бы Ашерис не оказался прав.

— Я недолго! Пусть она только попоет несколько минут.

— Попоет?

— Да. Знаете, в записях вашего отца я нашел потрясающую теорию. Она связана с диском.

— Я думала, это простое блюдо.

Уолли усмехнулся.

— Скорее всего, это солнечный диск Атона, символ бога-солнца. Боюсь, ваш отец не хотел бы, чтобы о нем знали. Может быть, он принадлежал музею?

— Думаете, он украден?

— Возможно. Если даже забыть о его исторической ценности, вы только представьте, сколько в нем золота!

Карисса удивленно подняла брови.

— Не понимаю. Я думала, он из меди.

— Ваш отец знал цену диску. Он считал, что его использовали при строительстве.

— Как украшение?

— Нет, как подъемную силу.

— Что?

Карисса перевела взгляд на золотой диск, не понимая, каким образом его можно использовать в строительных работах.

— Никто ведь не знает, как возводились пирамиды. Огромные камни передвигались на большие расстояния людьми, у которых не было ни колеса, ни лошади.

— Мой отец придумал новую теорию?

— Да! — Уолли приблизил к ней лицо, горевшее не только от солнечного ожога, но и от переполнявших его чувств. — Ваш отец считал, что подобные диски служили усилителями. На них направлялся звук, который от них отражался, — ну, эффект линз.

— А при чем тут пирамиды?

— Это очень интересно! Ваш отец предположил, что звуки особой частоты могут воздействовать на молекулы больших предметов. Правда, только на поверхностные, таким образом создавая что-то вроде воздушной подушки. Все знают, самая большая проблема на Земле — это трение и гравитация. Если убрать сопротивление трения, то совсем нетрудно будет установить гранитную глыбу весом в девять центнеров на нужное место. Это все равно что вести большой корабль по воде, а не по суше.

Карисса не сводила с него глаз. Хотя он довольно просто изложил теорию ее отца, она все равно не совсем еще понимала.

— А при чем тут моя дочь?

— Ваш отец какие только звуки ни испробовал, у него ничего не получалось. Совсем ничего. — Он провел рукой по рыжим волосам. — Тогда я вспомнил: ведь вы говорили, что Джулия голосом двигает предметы. У меня задокументировано, что у нее совершенно необычный голос. Может быть, с ее помощью удастся доказать теорию вашего отца?

Карисса обхватила себя руками. Теория не теория, но ведь Джулии не повредит, если она немного попоет… Что может случиться? Ее отец не был сумасшедшим. А что если он в самом деле близко подошел к открытию того, как в действительности строились пирамиды древними египтянами? Ее взволновала возможность подтвердить теории отца и вознаградить его всемирной славой.

— Ладно, Уолли. Попробуем.

— Здорово! — И он двинулся к двери. — С вашего позволения, мадам.

Джулия удивилась при виде Уолли. Они торопливо объяснили ей, что хотят поставить опыт с использованием ее голоса, и Джулия с радостью согласилась. Карисса закрыла дверь и села рядом с дочерью.

Американский ученый положил диск на письменный стол, потом между Джулией и диском положил несколько предметов, рассчитывая, что звуковые волны подвинут их и подтвердят его предположение.

Джулия стояла возле своей кровати в длинной ночной рубашке, наблюдая за манипуляциями американца, и была очень похожа на женские статуи времен фараонов. Карисса глядела на дочь, миниатюрную копию Сенефрет, служительницы богини-львицы Сахмет, которой Ашерис отдал свое сердце в свою земную жизнь тысячи лет назад. Из-за того, что он тайно лишил девственности ту, которая предназначалась в Великие Жены фараону Египта, он был обречен рыскать ночами в облике пантеры, а днями лежать неподвижно — и так много веков.