Потерянная богиня

Ей завели назад руки и надели наручники, пока один из полицейских говорил ей о ее правах. Ташариана стояла, гордо выпрямившись, расправив плечи и не спуская глаз с Френсис, которая не отвела глаза и даже ни разу не моргнула.

Луксор. Сегодня.

На несколько минут изображение на воде исчезло, и Карисса села на песке, пораженная жестокостью своей бабушки. Как могла Френсис быть такой безжалостной? И в то же время это ее не удивляло. Френсис Петри вообще не знала, что такое доброта. Карисса ничего не видела от нее, кроме холодного безразличия и постоянных замечаний, которым Кристин никак не могла противостоять. Мама часто болела, отца почти постоянно не было дома, и Кариссе нелегко приходилось в доме Петри. Она даже поклялась себе, что ее ребенок так жить не будет.

Карисса еще не очнулась от детских воспоминаний, как на воде появилась новая картина. Ташариану одевали в богатое старинное платье. Служанка аккуратно расправляла бархатную накидку, тяжелую от золота и драгоценных камней, наброшенную поверх атласного платья. Платье было великолепное, но, судя по выражению лица Ташарианы, ей наплевать и на платье, и на предстоящий спектакль.

Рассказ Ташарианы. Дом Ахмеда Абиад-бея. Каир.

— Готова? — спросила ее госпожа Хепера, входя в комнату — одну их многих в богатом доме министра по делам охраны памятников старины.

Ташариана даже не взглянула на свою учительницу. Она еще была в такой ярости, что могла не сдержать себя. Госпожа Хепера напечатала о ней ложь в газетах и увезла из Балтимора прежде, чем Джейби смог увидеться с ней. Едва Ташариана вышла из полицейского участка, как к ней тут же приставили стража. К тому же госпожа Хепера напичкала ее против воли снотворным, чтобы без эксцессов довезти до Каира.

Прошел уже месяц с тех пор, как они вернулись в Египет, а Ташариану еще ни на минуту не оставляли одну. Она не могла подойти к телефону, не говоря уж о том, чтобы побывать на почте или бросить письмо в почтовый ящик. Что подумал Джейби, когда узнал, что она арестована? Что он предпринял? Почему ей ничего о нем не известно? Уж за месяц-то он мог бы ее разыскать! Он, наверное, уже помолвлен с Кристин? От этой мысли у нее заныло сердце.

— Дорогая, твое молчание бессмысленно.

Ташариана отпрянула от нее.

— Никто не заставит меня петь, — холодно проговорила она. — Можете сколько угодно стеречь меня, но петь все равно не заставите.

— Ничего, запоешь! Доставь удовольствие Ахмеду Абиад-бею — и твоя жизнь будет обеспечена.

— Я не желаю доставлять ему удовольствия.

— Твоя карьера тогда будет под угрозой.

— Плевать мне на карьеру!

Госпожа Хепера наморщила лоб. Они обе знали, что карьера для Ташарианы значила не меньше, чем ее любовь к Джейби.

Вспомнив о Джейби, она опять впала в отчаяние. Неужели они больше никогда не увидятся? Она тосковала по нему. Может, он решил больше не осложнять себе жизнь? Если так, то ей пора переводить его в область воспоминаний, а не мечтать о новых встречах с ним. Ташариана наклонилась к зеркалу и стала поправлять дрожащими руками волосы. Неужели ей придется еще раз забыть о нем?

Госпожа Хепера подошла к ней сзади.

— Ты только и думаешь, что о Джулиане Спенсере?

— Я его люблю, — с гордостью произнесла Ташариана, радуясь, что может сказать это хотя бы госпоже Хепере. — Я всегда его любила.

— И ты бы все бросила ради него? И на все решилась?

— Да.

— Тогда я предлагаю тебе сделку.

Госпожа Хепера облизнула яркие губы.

— Ахмед-бей обещал мне правительственную поддержку для очистки старого сфинкса от песка и устройства в нем святилища.

Она нахмурилась, не желая говорить больше, чем уже сказала.

— Ну и что?

— Это значит для меня не меньше, чем для тебя твой английский любовник. Внутри сфинкса есть вещи, которые я должна достать, чего бы это мне ни стоило.

— Какие вещи?

— Это тебя не касается.

— Что это за сделка?

— Ты ублажаешь министра и добиваешься его поддержки, а я отпускаю тебя на все четыре стороны.

Ташариана верила и не верила ей.

— Ты меня слышишь?

— Да. Но я вам не верю.

— Тем не менее ты должна доставить министру удовольствие! Как мне еще тебе объяснить?

— И вы меня отпустите?

— Да.

— Напишите это и подпишитесь. Поклянитесь, что исполните обещание.

Госпожа Хепера покачала головой.

— Кое-чему тебя твой юрист научил.

— Это я сама научилась, госпожа Хепера. Если честно, я вам не верю.

На лице госпожи Хеперы появилось выражение неудовольствия, но она быстро скрыла его под доброжелательной улыбкой.

— Пусть так, дорогая, — сказала она с коротким смешком. — Я подпишу. А ты будешь петь?

— Когда получу договор.

Она закончила причесываться, когда госпожа Хепера подписала договор и подала его ей. Ташариана тоже расписалась, сложила листок бумаги и спрятала его за корсаж.

— Ты довольна?

— Удовлетворена.

— Тогда иди и пой.

Госпожа Хепера схватила партитуру "Тристана и Изольды" и повела Ташариану в зал.

— А, мисс Хигази!