Потерянная честь Катарины Блюм

Здесь следует заметить, что первый "обратный подпор" почти закончен, с пятницы перешли опять к субботе. Все сделано для того, чтобы избежать новых заторов, в том числе и излишних скоплений напряженности. Полностью избежать их, видимо, невозможно.

Примечательно, что в пятницу после полудня, после заключительного допроса, Катарина Блюм попросила Эльзу Вольтерсхайм и Конрада Байтерса сперва отвезти ее домой и - пожалуйста, пожалуйста - вместе с ней подняться в квартиру. Она призналась, что боится, потому что в тот четверг, ночью, вскоре после телефонного разговора с Геттеном (по тому факту, что она, пусть и не на допросе, открыто говорила о своих телефонных контактах с Геттеном, любой непредвзятый человек может судить о ее невиновности), случилось нечто совершенно ужасное. Сразу после разговора с Геттеном, как только она положила трубку, телефон снова зазвонил, и "в безумной надежде", что это опять Геттен, она тотчас же сняла трубку, но на проводе был не Геттен, а "жутко тихий" мужской голос "почти шепотом" наговорил ей "всякие гадости", сплошные мерзости, но самое мерзкое парень выдавал себя за обитателя дома и сказал, что раз уж ей так по душе нежности, то зачем далеко искать, он готов и в состоянии предложить ей любой, ну просто любой вид нежности. Да, этот звонок и заставил ее ночью приехать к Эльзе. Она боится, боится даже телефона, и, так как Геттен знает ее номер, а она его номера не знает, она все надеется, что он позвонит, но в то же время и боится телефона.

Не стоит скрывать, что Катарине Блюм предстояли и другие ужасы. Ну, к примеру, почтовый ящик; до сих пор он играл в ее жизни очень незначительную роль, она заглядывала туда в основном лишь потому, что "так уж принято", но безрезультатно. В эту пятницу утром он был набит до отказа, и отнюдь не на радость Катарине. И хотя Эльза В. и Байтерс всячески пытались перехватить письма, печатные издания, она не отступалась и просмотрела - наверное, в надежде получить весточку от своего дорогого Людвига - все почтовые отправления, в общей сложности штук двадцать, но, по всей видимости ничего не найдя от Людвига, затолкала весь хлам в свою сумку. Даже поездка в лифте оказалась мучительной, так как с ними вместе поднимались двое жильцов. Один из них (звучит невероятно, но приходится сказать) - господин в костюме шейха, который, в явном стремлении отгородиться от них, забился в угол, но, к счастью, вышел уже на четвертом этаже, и дама (с ума сойти, но что правда, то правда), переодетая андалузкой, в маске, - она не отпрянула от Катарины, а стала к ней вплотную и с бесцеремонным любопытством разглядывала ее "наглыми, осуждающими карими глазами". Она поехала выше восьмого этажа.

Надо предупредить: дальше будет еще хуже. Едва они очутились в квартире, при входе в которую Катарина прямо-таки вцепилась в Байтерса и Эльзу В., зазвонил телефон, и на сей раз госпожа В. оказалась проворнее Катарины, она ринулась вперед, схватила трубку, ужаснулась, побледнела, пробормотала: "Проклятая свинья, проклятая трусливая свинья" - и благоразумно положила трубку не на рычаг, а рядом с ним.

Тщетно госпожа В. и Байтерс пытались отнять у Катарины почту, она крепко сжимала всю стопку писем и печатных изданий вместе с обоими номерами ГАЗЕТЫ, которые тоже извлекла из сумки, и настояла на том, чтобы вскрыть всю корреспонденцию. Ничего нельзя было поделать. Она все прочитала!

Не все послания были анонимными. Одно неанонимное письмо - самое большое - пришло от предприятия, которое называло себя "Домом рассыла предметов интимного обихода" и предлагало всевозможные принадлежности сексуальной жизни. Это уж совсем добило Катарину, да кто-то еще сделал приписку от руки: "Вот настоящие нежности".

Коротко, или еще лучше - статистически, говоря: среди остальных восемнадцати корреспонденции были:

семь анонимных, от руки написанных открыток с грубыми предложениями сексуальных услуг, в каждой из них как-либо обыгрывались слова "коммунистическая свинья";

четыре анонимные открытки, содержащие политические оскорбления - от "красной крысы" до "кремлевской тетки" - без сексуальных предложений;

пять писем с вырезками из ГАЗЕТЫ, в трех или четырех из них - красными чернилами на полях комментарии, среди прочего, например, такого содержания: "Что не удалось Сталину, то и тебе не удастся";

два письма, содержащие религиозные наставления, в обоих случаях на приложенных трактатах написано: "Научись снова молиться, бедное заблудшее дитя" и "Стань на колени и исповедуйся, Бог еще не оставил тебя".

Лишь сейчас Эльза В. обнаружила подсунутую под дверь записку, которую она, к счастью, действительно сумела скрыть от Катарины: "Почему ты не воспользуешься моим каталогом нежностей? Должен ли я принуждать тебя к твоему счастью? Твой сосед, которого ты так пренебрежительно отвергла. Я тебя предупреждаю". Это было написано печатными буквами, которые, по мнению Эльзы В., выдавали высшее, возможно врачебное, образование.

35