Потерянная империя

— В некотором роде. Придется много ходить — иначе корабль не найти. Кроме того, если он скрыт под слоем окаменевшей растительности и пепла, нужно искать пустоты, проверять щели. Чем большую территорию мы прозондируем, тем выше вероятность наткнуться на «Шенандоа».

— Если, конечно…

— Хватит. Не говори так.

На протяжении шести часов, до самого вечера они прочесывали лощину, простукивали палками дно и склоны, стараясь не потерять намеченные ориентиры.

— Уже шесть, — глянул Сэм на часы. — Добьем эту линию — и хватит. Рабочая ночь закончена.

Реми устало рассмеялась.

— И удалимся под сень родного гамака… — Споткнувшись о корягу, она вдруг растянулась на земле. — Ой!

Сэм подскочил к ней и опустился на колено:

— Ты как? Цела?

Реми перевернулась, смахнув со щеки прилипшую прядь волос.

— Да, все хорошо. От усталости, наверное.

Муж помог ей подняться.

— А где моя палка? — Она огляделась по сторонам.

— Под ногами.

— Что? Где?

Сэм указал вниз: из земли на два дюйма торчал деревянный кончик.

— Либо это волшебство, — взволнованно проговорил он, — либо ты нашла пустоту!

ГЛАВА 44

Пулау-Легунди, Зондский пролив

Осторожно отступив на несколько футов назад, Фарго осмотрели подозрительный участок.

— Ничего? — спросил Сэм.

— Не-а.

— Заберись-ка на дерево.

— Раз мы до сих пор не провалились, значит, не провалимся.

— Реми, пожалуйста. — Он выразительно взглянул на жену.

Она попятилась назад, пока не уперлась в ствол дерева, и, развернувшись, взобралась на нижнюю ветку. Сэм сбросил рюкзак. Придерживая посох горизонтально на уровне пояса, точно канатоходец, он медленно подошел к провалившейся палке, опустился на колени, аккуратно ее вытащил и, нашарив в кармане брюк головной фонарь, направил луч в отверстие.

— Глубоко! — крикнул он Реми. — Дна не видать.

— Что ты собираешься делать?

— Хочу расширить дыру и спуститься вниз. Только там совсем темно, нужен дневной свет. Придется разбить лагерь, заночевать.

Поспать толком не удалось: почти всю ночь проболтали, гадая, что же закопано всего в нескольких футах от гамака. Пробежав по следам Уинстона Блэйлока в прямом и переносном смысле, Сэм и Реми испытывали чувство, будто сами долгие годы гонялись за «Шенандоа».

Когда солнце взошло достаточно высоко и, пробившись сквозь листовой полог, осветило «рабочую площадку», Фарго, быстро позавтракав, поспешили к пробитому отверстию. В этот раз они захватили припасенный моток нейлонового каната длиной в тридцать футов.

Один конец каната Реми дважды обмотала вокруг ствола ближайшего дерева; на другом конце Сэм соорудил нечто вроде подвесного хомута, накинул его на себя и подтянул петлю под мышки.

— Удачи! — подмигнула жена.

Он опустился на колени и начал осторожно долбить землю палкой, сбрасывая в неведомые глубины куски грунта и затвердевшего пепла. По мере того как дыра расширялась, Сэм отползал назад. Через пять минут перед ним зиял просторный лаз.

Фарго встал на ноги.

— Держишь? — спросил он через плечо.

Реми сжала канат покрепче, подтянула провисшую часть, а ногами уперлась в ствол.

— Держу!

Сэм дважды аккуратно подпрыгнул на месте. Повертел головой.

— Есть трещины?

— Ничегошеньки! — отозвалась Реми.

Тогда он несколько раз, уже энергичнее, топнул по земле ногой.

— По-моему, провалиться нам не грозит.

Реми отвязала канат и подошла к дыре. Сэм тоже снял с себя веревку — привязал ее к ремешку фонаря, включил свет и начал медленно спускать вниз, отмеряя длину предплечьем. Наконец канат провис. Фонарь лежал на дне подземной полости. Сэм и Реми, склонившись над отверстием, всматривались в полумрак.

Спустя мгновение жена прошептала:

— Это ведь… Нет! Быть не может!

— Кость? Вполне вероятно. — Он поднял взгляд на Реми. — Знаешь что? У меня предложение: первым пойду я. Ну как?

— Замечательно!

Выудив фонарь, они принялись вязать на канате узлы, чтобы цепляться за них при спуске и подъеме. Сэм свесил ноги в отверстие, качнулся вперед и, перебирая веревку, заскользил вниз.

Его охватило странное ощущение: он как будто спускался сквозь толщу веков в прошлое. Наверное, схожее чувство испытывает геолог, изучающий поверхность скалы. Сначала шел слой обычной почвы; еще через два фута цвет изменился — стал светло-коричневым, затем грязно-серым.

— Прохожу через слой пепла! — крикнул Фарго жене.

Вскоре в пепле появились следы окаменевших растений, древесины — ветви, узорчатые прожилки.

Наконец подошвы коснулись дна. Сэм уперся носками ботинок в стенки шахты и, убедившись в надежности опоры, медленно перенес вес на ноги: вроде не проваливается. Сбоку торчала коряга, которую они приняли за остов ступни.

— Реми, это обыкновенный корень! — прокричал он жене.

— Слава богу!

— Но боюсь, в следующий раз попадется все-таки оно самое…

— Знаю, — вздохнула она.

— Скинь-ка палку!

Заполучив «инструмент», Фарго принялся орудовать им как ручным буром, а потом — как мешалкой, обстукивая и отскребая стенки шахты. Наконец колодец обрел нужную ширину. В воздухе кружил пепел. Дождавшись, когда серое облако уляжется, Сэм присел на корточки и увеличил шахту еще на четыре фута.