Потерянная империя

— Интересно! Если он настоящий, то… это же уникально. Поистине необыкновенная находка! Вы проводили экспертизу?

— Еще нет.

— Рано или поздно придется. Пока будем считать его подлинником. Есть ряд поразительных моментов… Да что там! Они перевернут историю с ног на голову!

— Вы о чем? — уточнил Фарго. — О том, что текст надиктован последним ацтекским императором?

— Не только! Верхняя часть документа, откровенно говоря, повергла меня в ступор. А нижняя… Словом, удивило меня вот что: в середине пергамента явно идет речь о морском путешествии, причем целой флотилии. Слева внизу, по-моему, запечатлено прибытие ацтеков на место будущей столицы империи, Теночтитлана.

Глядя на их ошеломленные лица, Дайделл рассмеялся.

— Позвольте освежить в вашей памяти типичные представления об ацтеках. Согласно легенде, ацтеки увидели орла, пожирающего змею на вершине кактуса, и поняли, что отныне здесь их новая родина. Это и на кодексе нарисовано. Птица, правда, другая, флора тоже, змеи вообще нет, но мотив тот же.

— Почему бы не нарисовать, как принято? — поинтересовался Сэм.

— По-моему, тут яркий пример миграционного иконографического замещения — по крайней мере, я так это называю. Одно время меня занимала теория, суть которой сводится к следующему: при миграции древние народы имели привычку изменять мифы и образы, адаптируя их к географическим особенностям нового места жительства. Действительно, очень распространенное явление. Если ацтеки Старого Света — обозначим их так, за неимением лучшего термина — прибыли в Мексику за девять веков до расцвета Ацтекской империи, то их первоначальная иконография, несомненно, кардинально изменилась. Изменилась даже внешность людей — естественный результат смешения с коренными жителями.

Сэм и Реми переглянулись.

— Убедительно… — протянул Фарго.

— Ну и хорошо! Это ведь было самое простое. — Профессор прищурился. — Меня поразил рисунок в нижнем правом углу — Чикомосток… Реми, вы внимательно его рассматривали?

— Не очень, — со вздохом призналась она.

— Я заметил ряд принципиальных отличий между традиционным изображением Чикомостока и тем, что у вас в кодексе. Во-первых, у входа нет верховного жреца. Во-вторых, нет голов в семи пещерах.

— Неужели мы такое просмотрели? Поверить не могу!

— Не корите себя. На занятиях мы ведь почти не касались вопроса прародины ацтеков. Впрочем, неважно. Меня поразило изображение в центре пещеры! Я взял на себя смелость увеличить ваш рисунок… — Дайделл отвернулся от камеры. — Глория, пожалуйста, не могли бы вы… Да, хорошо, спасибо. — Он вновь обратился к слушателям: — Я увеличил его в четыре раза. Глория говорит, изображение должно появиться на экране. Видно?

— Да-да, видно, — подтвердил Сэм.

— В первую очередь внимание привлекает странное существо, помещенное в центр пещеры между двумя мужскими фигурами, — это знак особого почтения. Нижняя половина тела существа напоминает Кетцалькоатля. Верхнюю, правда, трудно рассмотреть. Возможно, хвост, а может, нечто иное.

— Одна из фигур стоит, другая преклонила колени, — заметил Сэм. — По-моему, неспроста.

— Верно. Здесь подразумевается мольба, прошение. Видите, фигура справа что-то держит в руках?

— Символ. На языке науатль обозначает кремень, — ответила Реми.

— Правильно, — кивнул профессор. — Я бы определил эту сцену как ритуал жертвоприношения. Однако нельзя забывать, насколько метафорично выражались ацтеки в «письменной речи». Кремень может олицетворять собой отделение, разрыв старых связей… А вот еще сюрприз. На традиционных рисунках Чикомостока внутри «ствола» изображены отпечатки ног: одни ведут внутрь пещеры, другие наружу. На вашей картинке лишь следы, ведущие…

— Наружу, — кивнул Сэм.

— Учитывая все детали: коленопреклоненного просителя, Кетцалькоатля, кремень, отпечатки ног, — я заключаю, что перед нами церемония изгнания. Человека слева и его последователей выставили вон. Согласно кодексу, изгнанники покинули Чикомосток и, погрузившись в лодки, отправились на запад. Их путешествие закончилось в Мексике, где они построили великую империю, войдя в историю под именем «ацтеки».

— Профессор, — обратилась к нему Реми, — а что стало с оригиналом кодекса Орисаги? Церковь его уничтожила? Или он захоронен в недрах архивов?

— Ни то ни другое. Хотя я больше чем уверен, духовенство желало бы о нем забыть и никогда не вытаскивать на свет божий. В тысяча девятьсот девяносто втором году Церковь устроила аукцион. Продавали старые, в основном «светские», артефакты: письма, иллюстрации и тому подобное. Очевидно, кто-то по ошибке выставил на торги и кодекс Орисаги. Кажется, его купил миллионер-мексиканец. Кофейный магнат.

— Как его зовут? — быстро спросил Сэм.

Дайделл задумался.

— Гарса, — неуверенно сказал он. — Альфонсо или Армандо… Точно не помню.

Поговорив с профессором Дайделлом еще несколько минут, Фарго завершили видеоконференцию. Как часто случалось, оба подумали об одном и том же и, бросившись к Венди, почти в унисон спросили:

— Как по-твоему, получится отчистить…

— Догадываюсь что, — улыбнулась она. — Изображение Кетцалькоатля. Я мигом.