Потерянная любовь

— Извини меня, мне нужно поговорить еще и с другими родителями, — она посмотрела на меня, продолжая уже деловым тоном. — А сейчас… кх-кх… мистер Паркер, пожалуйста, обратите внимание. На рабочем столе, лежит несколько примеров того, над чем мы будем работать в первую неделю школы. Там же список будущих работ, пожалуйста, выберите что-то, прежде чем уйти, — она остановилась на мгновение, прежде чем снова обрела душевное равновесие. — Еще есть документ на участие в волонтерской деятельности, приглашаются родители. Не стесняйтесь, подпишите, и участвуйте вместе с вашей женой. Это высоко ценится.

Я сделал шаг ближе к ней.

— Пакстон. Это не…

Она покачала головой, и опустошенное выражение появилось на ее лице. Я почувствовал, как меня словно ударили в живот.

— Не надо. Пожалуйста, остановись, — тихо сказала она, и отошла к другой семье.

Я смотрел, как она улыбнулась им, и представил, что было, если бы я не сломал ее мир… снова.

Счастливое выражение моей матери, стоящей рядом с Амелией недалеко от стола Хлои, сменилось на недоуменное. Гнев охватил меня. Я подошел к ним.

— Почему ты не сказала мне, что Пакстон будет учителем Хлои?

Она пожала плечами.

— Ты запрещаешь мне говорить о ней.

— Мне нужно поговорить с тобой наедине, мама. Сейчас! — наклонившись, я поцеловал Хлою в щеку. — Папа и бабуля сейчас придут. Тетя Мели будет здесь, ладно?

Хлоя рылась на столе, глядя на все в удивлении.

— Хорошо, папа.

Я последовал за матерью из класса, и дальше, до конца коридора. Когда мы, наконец, дошли, я потерял самообладание.

— О чем ты думала? Какого черта, ты не предупредила меня. Мама! Я даже не был уверен, что она живет здесь!

— Не разговаривай со мной в таком тоне. Ты сказал, что не желаешь говорить о ней. Что ты не хочешь знать, что она делает и где она живет. Я не знаю, что произошло между вами двумя, но уверенна — вы предназначены друг другу.

Я провел рукой по своим волосам.

— Господи, Боже мой, мама. Зачем ты это сделала?

Она ударила меня по затылку.

— Не произноси имя Господа всуе.

Я согнулся, оперев руки на колени, и сделал несколько глубоких вдохов. Эмоции клокотали во мне. Когда я увидел эти глаза, мой живот скрутило, и я не хотел ничего больше чем поцеловать ее и попросить прощения. Она посмотрела на меня с такой ненавистью, что все, что я мог чувствовать — страх и сожаление. Вину. Добавим, что дерьмо, там тоже было. Много.

Грусть в ее глазах, уронила меня на пол. Все, что я видел — ей до сих пор больно.

— Стид, я не знаю, почему вы поругались, и что заставило тебя бежать в Орегон, но думаю, что это второй шанс.

Я поднял руку, чтобы остановить ее.

— Мам, не надо. Ты не представляешь, что ты пытаешься сделать.

— Вы оба так сильно любили друг друга. Разве ты не помнишь совместные планы, которые вы строили? Вы оба собирались ехать в Техасский университет. Затем вернуться домой и строить жизнь вместе. Вы говорили о браке и детях.

— Пожалуйста, остановись, — умолял я.

Она продолжала говорить, и мой живот свело. Я больше не мог понять ее слов.

Единственное, что я слышал — плач Пакстон. Громче. И еще громче, пока не стал таким оглушительным, что я закричал:

— Стоп!

Мама подскочила от испуга.

— Боже мой, Стид, что с тобой? Ты наверное устал с дороги.

Я не смог остановить слова, что сошли с моих уст.

— Вы когда-нибудь задумывались, почему я не приезжал сюда так долго, мама? Я не был здесь десять лет!

— Ты был упрям. Это семейная паркеровская черта, — сказала она.

Я покачал головой.

— Нет, мама. Пакстон была беременна и потеряла ребенка за день до окончания школы.

Ее глаза расширились в шоке, а рука закрыла рот. Я закрыл лицо руками и издал рык, прежде чем глянуть на нее.

— Когда она сказала мне, что беременна, я ответил, что я не хочу быть отцом. Что мы слишком молоды, и что ребенок разрушит нашу жизнь.

Ее рука опустилась и она прошептала:

— О, Стид. Скажи, пожалуйста, ты просил ее сделать…

— Нет. Но я сказал ей, не могу быть отцом. Мне еще рано. Я избегал ее в течение недели после того, как она сказала мне. Потом она потеряла ребенка, а я… я был так рад.

Она кричала и кричала. Напоследок она сказала, что ненавидит меня и не хочет больше никогда видеть. Я знал, что совершил ошибку, и не знал, как исправить. Корд сказал — ей нужно время.

Гнев охватил лицо матери.

— Корд знал?

— Он единственный, кто знал.

Гнев на ее лице быстро сменился ужасом.

— Ты уехал, чтобы справиться с потерей своего ребенка?

Старая вина разорвал меня вновь. Моя мама, посмотрела на меня в первый раз в жизни с разочарованием в глазах.

— Да, — прошептал я.

Она отвернулась. Я закрыл глаза и пожалел, что не могу вернуться во времени назад. Я бы сделал все по-другому. Я бы сжал Пакстон в своих руках и сказал ей, что все будет хорошо. Что мы пройдем через это вместе.

Вместо этого, я сбежал, как трус. Я вошел в состав футбольной команды штата Орегон, и играл там, в течение четырех лет. И не вернулся к единственной женщине, которую я любил.

— Почему ты не вернулся домой?

Мама повернулась и посмотрела мне в глаза. Я молчал.

— Ответь мне, Стид Паркер.