Потерянная любовь (ЛП)

— Ты обвинила меня в потери ребенка, Пакстон! Сказала, что больше никогда не хочешь видеть. Что, черт возьми, я должен был сделать?

Она хлопнула стаканом по гранитной столешнице.

— Остаться! Ты должен был остаться, черт возьми! Не оставлять меня!

Я упрямо покачал головой.

— Ты сказала мне уйти.

Ее губы сжались в тонкую полоску.

— На самом деле, я не хотела, чтобы ты уходил, Стид. Мне было больно и страшно. Я в одиночестве поехала в больницу. В одиночестве пережила потерю ребенка. Мне не с кем было поговорить.

Ее громкий стон, словно ударил меня в живот.

Она опустила голову на столешницу и заплакала. Я двинулся к ней, но Пакстон жестом остановила меня. Когда она подняла голову, все лицо было залито слезами.

— Сначала я потеряла ребенка. Потом — тебя.

— Пакстон, — прошептал я.

— А после… я потеряла себя, Стид. Часть меня умерла, пока ты не вошел в мой класс тем вечером. Та… маленькая... маленькая… — Пакстон говорила сквозь рыдания, — часть меня… вернулась к жизни, и всколыхнула ненависть к тебе.

А я не вернулся, потому что был трусом.

Пакстон посмотрела в глаза и озвучила мои мысли:

— Почему ты не вернулся?

Я даже не прятал слез. Единственной женщине, которую я любил, было больно. И это моя вина. Снова.

— Вот поэтому… Видеть, как я продолжаю причинять тебе боль. Это убивает... — я прочистил горло, и продолжил: — Это убивает меня, знать, что сделал с тобой и нашим ребенком. Когда я уехал, я... я исследовал информацию о выкидышах. Помнишь, ты сказала, что это случилось из-за меня, я... понял, что это так.

Пакстон, обняв себя руками, молча смотрела на меня.

— Я начал пить, чтобы заглушить твои крики, — от напряжения заныла челюсть. — Но это не работало. Крики стали только громче. Твои слова, что ты ненавидишь меня, все время вертелись в голове. Я знал, что если вернусь, твоя ненависть вспыхнет вновь. Я был трусом и не мог видеть тебя… видеть в таком состоянии.

Я опустил голову, делая глубоки вдохи.

— Я почти бросила университет, — сказала она.

— Что? — вздернул я голову.

Пакстон оперлась о столешницу и потерла лицо ладонями. Черные полосы туши размазались по красивому лицу.

— Когда ты не вернулся к началу занятий, я поняла, что ты никогда не вернешься. Без тебя было так больно. Куда бы я ни повернулась, везде — память о тебе. О нас.

В моей жизни осталось только страдание. Я была словно посреди песчаной бури, и понятия не имела в какую сторону бежать. Поэтому притворилась, что все в порядке. Сделала то, что ожидали родители — пошла в «А&М». Но все, что чувствовала, это боль. Когда я познакомилась с Корин, я немного успокоилась. Но через пару месяцев, я по ТВ увидела футбольный матч орегонской университетской команды. Тебя объявили как звездного игрока из Техаса, который перешел к ним. Поняла, что ты учишься в Орегоне. Я вновь оказалась в центре бури, под дождем. Перестала ходить на занятия. Тусовалась, пила и дошла до того, о чем могла жалеть всю оставшуюся жизнь.

Мое дыхание остановилось.

Пакстон улыбнулась сквозь слезы.

— Не переживай, Стид. Я знала, когда нужно остановиться. Но боль продолжала расти, и не было сил с ней бороться. Корин заставила рассказать ей все. Она единственная, кто знает о ребенке, ну, кроме психолога, к которому я начала ходить. Потом, я научилась… — Пакстон закрыла глаза. Я не выдержал, подошел и взял ее за руки. — Я научилась скорбеть о ребенке и единственном человеке, которого я любила.

Я закрыл глаза. Легкие горели при каждом вдохе.

— Мне так жаль, что меня не было рядом, — я взглянул на нее. Печаль в глазах сказала, что Пакстон еще не закончила скорбеть. — Пакстон, если бы я мог вернуться. Если бы я мог все изменить. Я насколько глуп и эгоистичен. Не знаю, какие слова подобрать, чтобы описать, какой я мудак. Но если бы я мог вернуться в тот день, когда ты сказала, что беременна, я бы никогда не ушел. Я облажался дважды, и ничего не могу сделать, чтобы изменить реальность.

Она вытерла слезы.

— Я знаю.

Подняв руку, я заправил ее волосы за ухо.

— Пакстон, я никогда не переставал любить тебя.

Ее подбородок дрожал.

— Почему... почему ты тогда двинулся дальше?

Я покачал головой.

— Я никогда не двигался дальше.

— Прости, что? Стид, ты женился! У тебя ребенок! Ты продолжил жить.

— Нет. Вот о чем я хотел поговорить. Тем вечером, в баре Корда, ты не дала мне объяснить. Мама держала меня в курсе того что происходит с тобой, общаясь с твоей мамой. Она была безумно расстроена, что ты избегаешь ее.

Пакстон вдохнула.

— Я тоже расстроена. Мне этого не хватало.

Я осторожно положил ладонь на ее щеку, думая, что Пакстон отстранится, но нет.

— Однажды мама сказала, что ты встречаешься с Джо Миллером. Я даже не знал, что этот ублюдок учиться с тобой в «А&М». Твоя мама сказала, что у вас скоро помолвка и свадьба.

— Что? — глаза Пакстон расширились в шоке.

Волнуясь, я отошел от Пакстон на пару шагов и облокотился на стойку.