Потерянная любовь

Усаживаю Джанин в кресло, а сам опускаюсь на складной стул. Кладу винтовку на колени, а рюкзак к ногам. Джанин не желает расставаться со своими пожитками, все еще сжимая их в руках.

Мужчина внимательно смотрит на винтовку, затем поднимает на меня взгляд черных глаз и хрипло произносит:

— Меня зовут Джейкоб.

— Я Алекс, это Джанин. Что значит, что мы свежие и средние? — решаю сразу выяснить интересующий меня вопрос.

— Средние — заражен от двух месяцев до полугода, свежий — меньше месяца, — отвечает наш собеседник, делая пометку на какой-то бумаге.

Джанин снова странно икает.

— Что с ней?

— Долго была одна, отвыкла от людей.

Мужчина встает из-за стола, достает пачку сигарет и закуривает, выпуская сизые клубы дыма под низкий потолок.

— Прежде, чем мы перейдем к основной части нашей беседы, я должен задать вам несколько вопросов. Отвечать на них или нет — ваше право, но от ваших ответов будет зависеть, разрешат вам тут остаться или нет. Советую не врать, так как в этом все равно нет смысла.

— Можно я спрошу сначала? — я еще не задал важные вопросы, которые помогут лучше понять здешнюю ситуацию.

Джейкоб делает затяжку и кивает.

— Валяй.

— Почему у меня не отобрали винтовку?

— А ты хотел бы? Мы тут как бы все уже трупы, парень, — Джейкоб тушит сигарету в пепельнице и снова усаживается за стол. — Сэм сказал, вам нужна помощь. Смысл тебе в нас стрелять? Никакого. А теперь можешь излагать суть своей проблемы. За какого рода помощью вы пришли?

Набираю полную грудь воздуха и выдаю одним предложением:

— Нам нужно лекарство.

Джейкоб две секунды смотрит на нас, а затем начинает хрипло смеяться.

29

Алекс

Чувство надежды осыпается с каждой секундой смеха Джейкоба, словно я крайне удачно пошутил, а он никак не может остановиться.

Спустя минуту он берет себя в руки, достает еще одну сигарету, но, передумав, убирает обратно в пачку.

— Лекарство ищете? А нам оно, по-твоему, не нужно?

Куда же мы попали? Что здесь творится?

— Тогда позволь, я тебе расскажу все с самого начала. Вот что вы оба знаете об А-2?

Его вопрос откровенно загоняет меня в тупик.

— То же, что и все, — начинаю вспоминать, что нам говорили по телевизору и радио, когда они еще работали. — Почернение радужки глаз, черная кровь…

— Я не про симптомы, парень. Что ты знаешь о ее возникновении?

— Эпидемия началась больше полугода назад, скоро год уже почти. Кто-то в Африке заболел. Вроде, ничего не путаю, — поднимаю уверенный взгляд на Джейкоба.

— Вранье! — шумно отвечает наш собеседник, громко стукнув ладонью по столу. Джанин от этого подпрыгивает на месте. Беру ее за руку и слегка сжимаю. Не знаю, что творится с этой девушкой, но меньше всего хочется, чтобы она и дальше продолжала так бояться каждого шума.

— А теперь слушайте сюда, я расскажу вам, как все начиналось, — произносит Джейкоб с каким-то трепетом, словно собирается поведать нам самую захватывающую историю.

Он снова встает и прохаживается от окна к столу и обратно.

— Началось все намного раньше, чем все думают. Почти три года назад где-то нашли больного человека. Врачи не смогли точно сразу определить, что с ним не так. Было понятно лишь, что это какой-то вирус, с каким раньше врачи не сталкивались. Его очень быстро доставили сюда.

— Сюда?

— Тут, чтобы ты знал, располагался Центр по контролю заболеваний в нашем округе. О нем мало кто знает, слишком хорошо его прятало правительство. Видел палатки и серые медицинские корпуса? Это их дела. Только это далеко не все, лишь верхушка айсберга. Настоящие лаборатории и центр исследований и испытаний находится прямо под нашими ногами.

— Под землей?

— Конечно! Кто станет строить такую махину у всех на виду? А так, на беглый взгляд это место скорее напоминает полевой лагерь исследований популяции насекомых в местных лесах, — Джейкоб усмехается своей шутке, только мне не до смеха.

Чувствую, как начинает подсасывать противное чувство, что услышанное мне совсем не понравится.

— Парня быстро отправили под землю, в карантинный отсек. Поместили в герметичную камеру и начали изучать вдоль и поперек. Его штамм болезни назвали Агнозия. Почему — не знаю. Изучали какое-то время, пока пацаненку становилось все хуже и хуже. Пробовали разные лекарства, антибиотики, терапии. Ничего не помогало. Они продолжали брать у него анализы раз за разом. Пока не изобрели лекарство, антидот. Так им казалось, что они изобрели. Что они смогут помочь ему.

Джейкоб кидает на стол фотографии с запечатленными на них больничными койками, камерами карантина и врачами в защитных костюмах.

Тихий ужас заполняет маленькую комнату, буквально слышу, как бешено стучит сердце и кровь шумит в ушах. Нам врали. Всему миру врали.