Потерянная пара альфы (СИ)

— Всё равно потороплюсь, вдруг он уже помчался меня сдавать.

Выскакиваю на улицу и начинаю аккуратно укладывать бруснику в деревянный короб. Нельзя бросать начатое на половине. Руки проворно собирают горсточки, а в голове уже во всю кипит мыслительный процесс — что попросить у хозяина с собой в дорогу и в какую сторону лучше двигаться, ориентируясь на рассказы лесничего.

— Дочка, погоди.

Тяжелая старческая рука опускается на плечо, не сильно его сжимая. Задираю подбородок и встречаюсь с внимательным взглядом деда, в который раз удивляясь, насколько яснее и моложе кажутся его глаза по сравнению с морщинистым лицом, заросшим бородой.

— Не гони коней, милая. Успеем… Всё успеем.

— Но…

— Не-не-не… Я ж тебе говорю: Януш — мужик ушлый. А это что значит? — приподнимает кустистую бровь.

— Что? — повторяю попугаем.

— То, что он до последнего станет искать выгоду. Смотри сама. Тебя три разных стаи из ваших, двуликих, выслеживают. Правильно?

Киваю, вместо ответа.

— Значит, мой помощник, даруй Бог ему жадности втройне, чтоб подавился и лопнул, пока точно не поймет, от кого ему перепадет кусок пожирнее, выдавать нас не станет. Потому-то, Аля, у нас с тобой есть еще, как минимум, сутки, чтобы спокойно собраться, затариться провизией и тихонько, но надежно спрятаться.

— У нас?

Уточняю на всякий случай, однако, уверена, расслышала верно. Слух — единственное, что у меня идеально работает. Хотя, кажется, и зрение чуть лучше в последние дни стало. Но, не суть важно сейчас.

Главное, дед Исай и так мне сильно помог, как никто другой.

А вот про Райдэна, Серебрянка, вспоминать не будем, не время сейчас, хотя ему я тоже благодарна… за всё. Особенно за растущую под сердцем маленькую радость…

Добавляю мысленно заметавшейся в груди волчице.

Но вопрос сейчас в другом. Не должен этот человек ради меня и дальше рисковать. Тем более, что это может быть опасно для него самого.

— Вы можете из-за меня пострадать, — выдаю очевидное для себя. — Не думаю, что волки бывшего жениха настроены лояльно, если уж сам их предводитель — жестокий и хитрый манипулятор. А другие вообще за мной гнались по болотам, устроив охоту и не жалея. Явно же не с целью познакомиться.

— А ты уверена, что вторые из желающих тебя найти — именно те, кто с тобой по лесу в догонялки играл? — задает неожиданный вопрос лесничий, вместо того, чтобы проникнуться моими словами и начать думать о собственной судьбе.

— Не поняла, — качаю головой, хмуря брови, в то время, как пальцы проворно выполняют свою монотонную работу.

Вот уж не думала, что мне так понравятся совершенно обычные вещи: готовить, собирать грибы-ягоды, перебирать их, делать заготовки. Точнее, учиться всему в большей части.

— Я тебе не говорил, чтобы не напоминать и не тревожить лишний раз. Но, есть у меня подозрение, что ту стаю, выкосили целиком. Никого не оставив в живых. Слишком уж показательно их трепали, судя по следам. Не удивлюсь тому, что это твой жених и сделал.

— Дед Исай, какой жених? — даже руками всплескиваю, чудом не рассыпая ягоды, и ощущаю, как краска стыда щеки заливает, а потом и шею.

— Думаю, тот, что из третьей стаи, — авторитетно заявляет лесничий, усмехаясь по-доброму в бороду.

— Но… я ничего… — хлопаю глазами.

— Не говорила? — заканчивает за меня хозяин дома. — Так мне и не надобно, дочка, я на свете уже достаточно пожил, вижу и то, что между словами прячется.

— Вам нельзя со мной, — вновь возвращаюсь к серьезной теме. — Боюсь, что и так принесла одни неприятности.

— Не говори не дело, лучше ягоды собирай. И потом… Ну, что ты решила? Бежать дальше и скрываться, боясь каждой тени?

— Э-э-э, да, — киваю несмело.

— И долго будешь петлять, как заяц? Пока не загонят?

— В город уеду, там спрятаться легче, чуть позже переберусь в более тихие места, — делюсь планами, как их вижу.

Все равно большего понимания в голове пока нет.

— А про малыша ты подумала? Ему не только мамка, но и папка нужен. Простор, стая. Это не просто ребенок, а волчонок, — рассуждает дед Исай, всё сильнее вгоняя меня в панику и недоумение одновременно. Я же ничего про своё солнышко под сердцем не рассказывала. Как он догадался? — Да не смотри такими глазищами огромными. Всё же понятно. Ты, как задумаешься, так всегда ладошку на живот кладешь и поглаживаешь его тихонько, улыбаясь. Явно же не отварной картошке, которую съела, спасибо говоришь.

Ой, дед, как скажет, так скажет. Даже настроение поднимается. А оно у меня в последнее время скакать начало бешеной белкой. То грустно, то весело. И так по несколько раз на день. Хотя очень стараюсь держаться, не выдавая всплесков.

— И потом, — продолжает лесничий. — Это ты сейчас резвая, как горная козочка, а через пару-тройку месяцев уже все, бегать станет сложно. Защита тебе нужна, дочка. И детенышу твоему. И не только сейчас, а постоянная.

— Я не знаю… — пожимаю плечами, открыто глядя в глаза собеседнику.

Вот как сказать, что сложно все с отцом малыша. Не знает он… многого. И что делать — ума не приложу.