Потерянная пара альфы

— Ну, и куда они подевались? — доносится до меня недовольный фырк самого крупного из них, кажется, главного. — Пешком что ли почесали по трассе?

— Если так, то далеко не утопают. Нагоним без проблем, — отвечает другой.

— Ферзь, там в хате свет горит, может, к местным забулдыгам пошли погреться? — лебезит третий.

— Может, Сява. Сгоняй-ка и проверь, — тут же раздается приказ первого. — А тачила зачетная, не соврала Клавка, загоним по красной цене.

— Главное, девчонку и старика на время утихомирить, чтобы ор раньше времени не подняли. А через сутки эту перекрашенную красавицу уже никто не узнает, — потирает руки второй.

— Верно говоришь, — кивает бугай.

— Нет их, — возвращается первый почти бегом. — Только местные спят.

— Так, Муха, Свист и Жлоб, прочешите-ка рысцой округу на всякий случай, вдруг хозяева где-то тут еще, — машет в нашу сторону главный бандит. — Сурок, Сява подцепляйте красавицу и тащите в сервис к Грому.

Перевожу взгляд на деда Исая и по его жесту сразу ныряю в ближайшую подворотню. С каждой минутой на улице становится всё темнее, что в данной ситуации лишь радует.

Обходим с лесничим заброшенный двор, присматривая место, где можно на время скрыться. Но всё настолько старое и ненадежное, что заходить внутрь полуразвалившегося дома или сгнившего сарая страшно, да и опасно. Крыша в любой момент может обвалиться.

— Ты осмотри те халупы, что слева, а ты те, что справа, я же в боковой проулок сгоняю, — раздается метрах в десяти от нас.

Прижимаюсь спиной к стене сруба и опускаюсь на корточки, как велит жестом дед Исай. Наваленные скопом старые покрышки создают большую кучу хлама и, если не подходить вплотную и сильно не приглядываться, нас могут и не заметить.

Прикрываю глаза на секунду, молясь Луне-матушке, чтобы уберегла от новой напасти, и начинаю дышать ртом. Мне всё кажется, что бандиты могут услышать даже моё громкое пыхтение от страха.

А лесничий удивляет вновь. Он совершенно не собирается надеяться на авось. Вскидывает ружье и внимательно вглядывается в сгущающиеся сумерки.

Проломившаяся под чужим ботинком тонкая корочка схватившегося на луже льда заставляет дернуться. Один из автоугонщиков подошел совсем близко к нашему укрытию. Мурашки от ожидания разоблачения с каждой секундой бегут всё быстрее, от напряжения мышцы напрягаются и деревенеют.

Шаг — хруст, шаг — хруст.

С каждым ударом сердца бандит приближается. Горло сводит от спазма. Забываю, как дышать.

Резкий рык машины со стороны дороги заставляет вздрогнуть и глубже втянуть в себя так нужный кислород. Очередной рык и пробуксовка. Это угонщики пытаются вытащить нашего авто-монстра с обочины.

— Чего у вас там? — орет подошедший к нам совсем близко человек.

— Застряли, кажись, — прилетает ответ. — Подтолкнуть надо.

— Ёжкин кот, — фыркает бандит и, резко развернувшись, возвращается к своим. — Толкаем на счет «три».

Выдыхаю, надеясь, что нам повезло. Но оказывается, что обрадовалась слишком рано. Дальнейшие события происходят и быстро, и медленно одновременно, заставляя нервничать и переживать всё больше и больше.

Не успевают бандиты выдернуть заглохший автомобиль на дорогу, как к ним подлетают еще несколько больших внедорожников.

— Оборотни, — шепчу деду Исаю чуть слышно, одновременно прося Серебрянку скрыть наш запах.

И пожимаю плечами на вопрос: «Наши?».

Я таких не знаю. Могут быть, кто угодно.

«Сидим в засаде и наблюдаем», — показывает жестом лесничий, по-прежнему держа ружье на взводе. Пока отвлекаюсь на него, среди двух групп закручивается шумная потасовка, перерастающая в драку, а следом раздается несколько выстрелов.

Неудивительно, человек не соперник оборотню в рукопашном бою. Силы несоизмеримы. И первые бандиты быстро ориентируются, кто есть кто.

Пока разборки набирают оборот, число участников еще увеличивается. Подъезжают всё новые и новые действующие лица. И, кажется, они не связаны друг с другом. Потому что останавливаются чуть в стороне.

— Где девчонка? — раздается зычный голос новоприбывшего. — Нам нужна только она.

— Не дождетесь, — летит в ответ. Первые из подъехавших оборотней не собираются отступать и разделяются. — Самка — наша добыча.

— С чего бы?

— С того, что северных верфов именно наши парни сдерживают и не пускают сюда. Так что и не надейтесь победить, — летит угроза, а дальше двуликие теряют человеческое обличие, и начинается схватка.

— Дочка, надо уходить, пока они заняты друг другом, — произносит тихонько дед Исай, кивая головой в сторону последних домов, откуда начинается редкий лесок.

— А он дело говорит, — хмыкает голос из темноты. — Раз ты, цыпа, такая важная птица, стоит тебя для себя сохранить. А там посмотрим, кто больше предложит.

Дед Исай вскидывает ружье, но щелчок затвора его останавливает, как и слова:

— Не стоит, мужик, я выстрелю раньше.

Говорящий делает шаг вперед, и я узнаю бугая. Самый главный из автоугонщиков наставляет на нас пистолет.

— Хорошо, — кивает дед, приподнимая пустую руку вверх, а с ту, что с оружием, так, чтобы оно смотрело в небо.